Исследуя этическую сторону вооруженного конфликта, мы сталкиваемся с терминологической проблемой, когда для интуитивно ясных понятий нет общепринятых четких определений. В ситуации, логически очевидной, подобный недостаток не есть существенное ограничение, так как необходимое определение всегда можно дать. Однако, ситуации, возникающие при изучении моральных, то есть связанных с взаимоотношениями между людьми вопросов, логически очевидными быть не могут: необходимость в физическом насилии сталкивается с наличием ограничителей, образующих социопсихологическую структуру общества.
Таким образом, желательность четких "логических определений" вытекает из нелогичности предмета обсуждения. И, значит, прежде всего необходимо определить предмет обсуждения - войну.
Сразу отметим, что подобное определение не должно содержать исключений, ибо исключения не подтверждают правила, а опровергают его. Следовательно, определение должно содержать только всеобъемлющие понятия, связанные со словом "война". К числу последних относятся: "конфликт", то есть система противоречий между сторонами, рассматриваемая в динамике, то есть - в процессе разрешения их тем или иным способом, "противник", рассматриваемый как одна из антагонистических сторон в конфликте, а также "уничтожение", как форма воздействия одной стороны на другую. Хотелось бы определить войну как такой конфликт, в котором основным способом решения является уничтожение противника. Тем не менее, даже подобное определение порочно, ибо оно не описывает, к примеру, большинство войн средневековья, в которых применение военной силы и "уничтожение" силы противника не являлось самоцелью, а лишь одним из способов политической игры. Кроме того, так называемая холодная война также не попадет под такое определение, в силу того, что "уничтожение" в этой войне является синонимом использования атомного оружия, следовательно, глобальной атомной войны. С другой стороны, хорошо известно, что в атомной войне не может быть победителей. Итак, "уничтожение" не может считаться основополагающим признаком войны. Однако, война допускает применение подобной формы решения. Таким образом, мы приходим к выводу, что свойством войны будет отмена закона "не убий", для большинства людей являющегося императивом к действию (точнее, к бездействию). Следовательно, мы пришли к следующему определению:
Определение: войной называется такой способ разрешения конфликта, при котором выживание противника не рассматривается в качестве граничного условия.
С позиции такого определения становится очевидно, что уничтожение противника не есть "лучшее из лучших". Даже наоборот - "наилучшее сохранить армию противника". В идеальной войне, построенной исключительно на непрямых действиях, вообще может не быть ни одного столкновения.
Последнее положение далеко неочевидно. В каждой новой войне мы можем наблюдать очередную попытку решить исход войны применением самого прямого из действий - физического уничтожения противника. Примеров обратного, гораздо меньше. Таким образом, данное положение следует доказать.
2
Аксиома Лиддел Гарта: Цель войны - добиться лучшего состояния мира, хотя бы только с вашей точки зрения.
Война, целью которой является что-то другое - априори проиграна. Действительно, если послевоенный мир окажется хуже для участника этой войны, чем был довоенный, то можно утверждать, что этот участник проиграл. Например, страны Антанты, "выигравшие" Первую Мировую войну, не получили из своей победы ничего, кроме ухудшения своего положения. Англия затратила на войну 8 миллиардов фунтов, что в десятки раз больше стоимости всего ее флота. За деньги, потраченные только Англией, Францией и Россией на войну, можно было купить всю германскую армию "на корню", чем избежать мучительной агонии, породившей впоследствии демографические, экономические и морально-этические кризисы ("дьявольские тридцатые"). Победитель во Второй Мировой войны, Советский Союз, оказался в худшем экономическом положении, чем даже расчлененная проигравшая Германия.
В силу того, что война есть конфликтная ситуация, можно с большой долей уверенности утверждать, что целями, не являющимися главными, пренебрегут для достижения основных целей. Таким образом, с большой долей уверенности можно утверждать, что войны, которые ведутся не в соответствии с аксиомой Лиддел Гарта, приводят к ухудшению состояния государства, к его обнищанию, экономическому, моральному и политическому, и, даже в случае военной победы, такие войны оказываются проигранными.
Отсюда сразу же следует принцип ограниченности войны: глобальная война не может иметь цели и изначально проиграна всеми сторонами.
Попытки выиграть глобальную войну не увенчались успехом - ни первая великая война человечества, незначительным эпизодом которой была воспетая Гомером осада, и которая привела к крушению средиземноморской цивилизации на долгие шесть столетий, ни тридцатилетняя война в 17 веке, ни семилетняя в 18, ни Наполеоновские войны в 19, ни обе мировых войны - не принесли никому из их участников ничего, кроме несчастий. Формальные победители и побежденные после таких войн оказывались вынуждены помогать друг другу (если только вообще оставались какие-то ресурсы, которые можно было обратить на помощь - себе ли, противнику ли), так как разрушения, вызванные войной, приводили к уничтожению не только государства-противника, но, в первую очередь, системы межгосударственных связей и, значит, в сущности и собственного государства (победителя), как субъекта такой системы. В любом случае, выгоднее иметь с бывшим противником хорошие отношения, не отягощенные ненавистью за прошедшую войну.
Итак, можно считать доказанными следующий тезис:
Следствие (Лиддел-Гарт): сегодняшний противник завтра станет вашим покупателем, а послезавтра - союзником.
Внимательное изучение коалиционных войн 16-19 веков поражает разнообразием комбинаций союзов. То Англия с Францией борется против Голландии в Голландской войне 1672-79, а всего через 22 года, в 1701-14 начинается война за Испанское наследство, в которой Англия выступает вместе с Голландией против Франции. В Семилетней войне 1756-63 Австрия сражается вместе с Францией, через тридцать лет во время Наполеоновских войн Франция сражается против Австрии, а еще через десять лет они опять в союзе.
Возникает вопрос - а сколь часто бывшие враги становятся союзниками? Практически всегда. Успешная война должна иметь экономические результаты, а это означает, что бывший противник становится экономическим партнером. Очень показателен пример Германии после Первой Мировой войны. Когда "выигравшая" сторона была вынуждена помогать Германии восстановить экономику хотя бы ради того, чтобы получить с нее репарации и возможность торговать. А от экономического союза до политического один шаг. Отсюда видно, что уничтожение экономики противника приводит к необходимости потом ее восстанавливать.
Следствие: всякое использование средств массового поражения (от опустошения полей и вырезания крестьян до стратегических бомбардировок и ядерного оружия) удаляет обе стороны от цели войны.
Итак, нам осталось только сделать вывод. Если мы ведем войну с целью обеспечить себе лучший мир, чем довоенный, то должны признать, что верно следующее:
Вывод (Сунь-Цзы): "сто раз сразиться и сто раз победить - это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего - покорить чужую армию, не сражаясь".
Нужно отметить, что в рамках европейской парадигмы мир будет лучше довоенного, только если он обеспечивает более оптимальные условия для развития при сохранении традиционных европейских ценностей: свободы и познания. Уже поэтому обе мировые войны были проиграны всеми участвовавшими сторонами.
3
Итак, мы согласились с тезисом, что лучше победить, не сражаясь. Теперь желательно определить, как достичь этого? Ответ на это дает следующая
Теорема Сунь-Цзы: "самая лучшая война - разбить замыслы противника; на следующем месте - разбить его союзы; на следующем месте - разбить его войска. Самое худшее - осаждать крепости".
Отметим, что первые два способа ведения войны являются идеалом. Тем более, что разрушение замыслов и союзов противника задача не только армии, но и политического руководства страны. Очень хороший пример показал Бисмарк в Датской, Австро-прусской и Франко-прусских войнах. Пруссия, справедливо воспринимающаяся всеми как страна-милитарист, Пруссия, которая ставила целью создание Германии, как великой державы и единого государства с ведущей ролью Бранденбургского дома, умудрилась организовать три последовательно-оборонительных войны. На мирную маленькую Пруссию поочередно (по видимому, чтобы не помешать друг другу) напали "воинственная" Дания, "экспансивная" Австро-Венгрия и "милитаристская" Франция.
История Второй Мировой войны дает нам пример разрушения замыслов противника. И этот пример - операция "Зеелеве". В 1940 году Англия была на грани поражения. Практически, от победоносного Вермахта ее отделял только пролив, о котором Гальдер в своих дневниках написал: "Характер операции - форсирование большой реки". Противопоставить немецкому десанту англичане могли флот, авиацию и ополчение. Английская армия, только что с большим трудом избежавшая окружения под Дюнкерком, не могла восприниматься как существенная угроза "покорителям Европы". Авиация была большей проблемой. Анализу "Битвы над Британией" посвящены целые работы, но нам достаточно будет заметить, что немцы могли обеспечить господство в воздухе над проливом. Единственным серьезным аргументом Англии мог стать ее флот. Но английский флот 1940 года был слаб. По сравнению с 1914 годом количество кораблей основных классов уменьшилось почти вдвое. Норвежская десантная операция показала, что английский флот не успевает перехватить десант. А угроза рейдеров отвлекала силы англичан на второстепенные ТВД.
Реально, в проливе могло оказаться лишь соединение из двух-трех крейсеров и нескольких десятков эсминцев. Даже несмотря на потери и серьезные повреждения, полученные немецким флотом, его сил было достаточно для противодействия подобной крайне небольшой английской эскадре.
Таким образом, десант в Англию был возможен. И, скорее всего, он был бы удачным. (Заметим в скобках, что командиры на местах, например, Э.Манштейн, который тогда командовал армейским корпусом, относились к операции очень спокойно и считали ее вполне реальной.) Подготовка к десанту шла достаточно успешно. Десантных средств было сосредоточено даже больше, чем было предусмотрено по плану. Война в воздухе "медленно и методично" выигрывалась немцами. Но вот угроза английского флота висела дамокловым мечем над немецким десантом. Проявлением этой угрозы были споры между Вермахтом и флотом о ширине полосе высадки. Армия настаивала на широкой полосе, более удобной для дальнейших действий, а флот - на узкой, которую проще прикрыть. Решение было за политическим руководством страны. И решение не было принято. "Мощь" английского флота, в сочетании с упорным сопротивлением английской авиации, сделали свое дело. Немецкое вторжение не состоялось. Несуществующая угроза оказалась причиной разрушения планов противника.
К сожалению, самая лучшая (то есть, бескровная) победа не приносит полководцу "ни славы ума, ни подвигов мужества". Поэтому очень часто у командующего появляется желание разрешить проблемы прямым способом - битвой.
Написав, "самое худшее - осаждать крепости", Сунь-Цзы остался на уровне знаний своего времени. С тех пор мы существенно продвинулись вперед в определении "самого худшего".
Поправка 1: самое худшее - бомбить неприятельские города.
Поправка 2: еще хуже - расстреливать мирное население.
Легко видеть, что эти принципы следуют из аксиомы Лиддел Гарта, а также из следующего утверждения:
Аксиома Христа: жизнь человека обладает ценностью - в том числе и на войне.
Принципиальное уточнение: противника всегда следует считать человеком.
Заметим, что неочевидность данного вывода привела к появлению "метода устрашения" (который ошибочно приписывается Клаузевицу). Эта военная "теория" предполагала использовать террор по отношению к мирному населению противника для его запугивания. На деле же подобные действия неизменно приводили к появлению у мирных жителей противника причины к оказанию сопротивления. Таким образом можно считать доказанным принцип:
Принцип гуманности: из двух альтернатив имеет смысл выбирать самую гуманную.
Применение этого принципа Юлием Цезарем в Гражданской войне в Риме неоднократно критиковалось с точки зрения успешности операции. Однако расчет оказался верен - именно гуманность действий позволила Цезарю решить основную задачу - сохранить римское государство единым. Из этого принципа уже несложно получить следующие утверждения:
Вторая теорема Сунь-Цзы: Наилучше - сохранить государство противника, на втором месте - сокрушить это государство. Наилучшее - сохранить армию противника в целости, на втором месте - разбить ее.
Комментарий Ли-Вэй-Гуна: убитый солдат противника - всего лишь один мертвый враг. Живой, но зараженный паникой, может подорвать боеспособность всей его армии.
Еще один комментарий: нет человека - нет возможности его использовать.
И этому есть множество примеров. В историю вошли триста спартанцев, погибших при обороне перевала Фермопил. Они стали символом стойкости перед лицом численно превосходящего неприятеля.
Итак, наблюдается противоречие - война есть конфликт, а наилучшее ее решение - бесконфликтное. Мы должны признать, что:
Третья теорема Сунь-Цзы: "война - это путь обмана".
Однако есть еще один принцип, понимание которого могло бы прекратить множество ненужных потерь:
Четвертая теорема Сунь-Цзы: "война любит победу и не любит продолжительности".
Строго говоря, это вытекает из определения социальной энтропии, как меры нереализованной на личное или общественное благо, но затраченной работы. Всякая война увеличивает социальную энтропию (и, как следствие, меру страдания людей) тем больше, чем она продолжительнее. А потому:
Следствие: если нет возможности быстро выиграть войну, следует найти способ быстро проиграть ее, иными словами - быстрый проигрыш приводит к цели войны вернее, чем медленный выигрыш.
Данное утверждение совершенно неочевидно. Даже наоборот, большинство людей привыкло считать, что поражение есть синоним гибели. А это не так.
Следствие: поскольку своевременный мир может быть заключен только при сохранении нормальных психологических отношений между воюющими сторонами, эмоциональная пропаганда враждебности к противнику недопустима.
4.
Подобно тому, как логика войны завязана на металогику принятия решения, этика войны также допускает выход в надсистему. И эти две надсистемы - этическая и логическая - оказываются совпадающими.
Собственно, в этом нет ничего удивительного. И этика, и логика - лишь стороны одного и того же процесса познания. Обе эти дисциплины изобретены для того, чтобы дать человеку четкие ориентиры поведения в мире. Решая одну и ту же задачу, они не могут не приводить в схожих ситуациях к схожим ответам. Именно поэтому в этически неоднозначной ситуации следует поступать, исходя из логического анализа; в ситуации, неоднозначной логически, правильным будет самое нравственное решение.
Следствием этого можно считать некую разновидность закона кармы: всякие неэтичные действия (на войне) не могут привести к полезному результату, поскольку у противника обязательно найдется опровержение. Сам факт нарушения законов этики означает, что такое опровержение существует. Дело командира - его найти. К примеру, Помпей, убегая из Италии во время Гражданской войны, объявил, что всякого, кто останется в Риме, он будет считать своим врагом, этим он пытался вовлечь в войну всех граждан Рима. Цезарь смог найти опровержение - он, в свою очередь, объявил, что всякий, кто останется в Италии будет рассматриваться им (Цезарем), как союзник. Нужно ли говорить, что количество оставшихся намного превышало количество ушедших с Помпеем.
Отметим, что закон кармы обратим - этичные действия могут привести к полезным результатам. Так, к примеру, разумное решение вопроса убиев и свебов Юлием Цезарем помогло ему в дальнейшем - германские племена охотно сдавали ему внаем свою конницу, которая была для него очень важна особенно во время общегальского восстания 52 года до н.э. А переход на сторону Цезаря общин в Гражданской войне во многом был связан именно с политикой "милосердия" по отношению к врагу.
Таким образом, непрямое действие, которое призвано прежде всего избежать прямого столкновения, и как следствие, сохранить в целости как свои силы, так и силы противника, является наиболее предпочтительным.
