Притяgение: часть первая Армагеддон 9g

-Ну что не ожидал, муженек?!

-По правде говоря, нет, - недоуменно произнес я. –Как тебе удалось подкрасться?

-А вот так! – сказала жена и чмокнула меня в губы. –Недотепа ты у меня… как же ты полетишь в космос?!

-Как-нибудь так, – ответил я и повалил ее набок.

-Ой, что это! – завизжала Галя. -Горячий…

Она подняла с песка серебристый диск.

-Талисман какой-то. Точно… ты его у рыжей продавщицы взял! Я видела, как она на тебя пялилась! Ну, как дай его сюда, стервец!

-Какая я еще рыжая продавщица? Я вижу этот диск впервые!

Я потянул странный талисман к себе. Солнце отражалось от диска и слепило глаза. Я едва разглядел, что на серебристой поверхности выделялись какие-то непонятные иероглифы.

Черт побери, удивленно думал я, мы уже вторую неделю здесь, но я не помню никаких рыжих продавщиц. Здесь вообще все темненькие за исключением приезжих.

-Отдай!

Стоило ей рывком потянуть диск на себя, как в шею впилась веревка.

-Погоди, я чего-то не понимаю?! Не покупал я никакого талисмана и уж тем более не надевал его на шею!

Галька вновь навалилась сверху и вдавила меня в песок.

-Да врешь ты все! Отдай говорю! – не унималась она, продолжая тянуть диск на себя.

Я сопротивлялся, как мог, но она все тянула и тянула…

Неожиданно пальмы и море за ее спиной потеряли объем, поблекли и превратились в обыкновенный рисунок на стене. А сама Галька вдруг стала мужиком.

-Не дам! – вырвалось из моих уст, но я не услышал себя.

Мужик резко отпустил диск и в ужасе отпрянул от меня.

-Не… не может быть! – дрожащим губами произнес он, застыв надо мной на коленях.

Только теперь я понял, что лежу на полу в каком-то помещении, на стене которого нарисована примитивная картинка маленького острова с тремя пальмами.

-Я был в полной уверенности, что вы мертвы, Добрынин! – произнес мужик.

«Как я тут очутился?» - хотел спросить я, но вместо слов из горла вырвался неразборчивый хрип. Мне понадобилось изрядно прокашляться, прежде чем я смог говорить.

-Как я тут очутился? – наконец выдавил я хриплым едва слышным голосом.

Лицо мужика было мертвецки бледным, но выражало скорее не ужас, а ужасное удивление.

-Я приказал перенести ваше тело… вас сюда временно…

-Меня что хватил солнечный удар?

-Солнечный удар!? – брови мужика поднялись еще выше (хотя куда уж выше).-Добрынин вы что ничего не помните? Вас же растрясла та чудовищная тварь!

Тварь?! Это он о моей жене, что ли?!

-Поскольку у вас кроме этого устройства ничего не осталось, я решил передать его командованию, чтобы они доставили вашим.

-Диск что ли? – его слова напомнили, что я по-прежнему держу в руке странный предмет, который был единственным связующим звеном между настоящим моментом и тем, что происходило со мной каких-то две минуты назад. Или не происходило? Может быть, мне все привиделось? Или наоборот, эта комната с глупым рисунком на стене и незнакомый мужик – галлюцинация?

Диск отражал свет, проникавший через окна за моим затылком. Свет становился все сильнее, пока не стал таким невыносимо ярким, что мне пришлось закрыть глаза. И тут я словно очутился в кинотеатре. За несколько секунд невидимый киномеханик промотал недостающий отрезок моей жизни. Возвращение памяти произошло настолько быстро, что от переизбытка эмоций я чуть было не потерял сознание.

-Боже!!! Нет!!!!- простонал я.

Три с лишним года отделяли пляж на берегу далекого теплого моря и глупый рисунок на стене.

-Сколько я пролежал?

-Часов восемь, – ответил подполковник Хоменко. –Я был в полной уверенности, что вы мертвы… слишком много ранений… Это невероятно.

Хоменко по-прежнему не мог придти в себя, поэтому говорил сбивчиво, что-то бормоча себе под нос.

-Не может быть… не может быть, – как заклинание твердил он.

Впрочем, и я был растерян не меньше подполковника. В голове царил кавардак.

Выходит, я умер! Умер не клинической смертью, умер по настоящему и был трупом целых восемь часов! После чего воскрес!

И остался самим собой. Или со мной произошли необратимые изменения, которых я еще не замечаю?

Бред…

Однако, черт возьми, я предвидел возможность этого. Мое тело не просто быстро восстанавливается. Оно бессмертно! Или же бессмертно пока это необходимо твари, что поселилась внутри?!

Я приподнялся, чтобы оглядеть себя – не появилось ли каких-нибудь наростов или лишних конечностей. Но стоило мне оторваться от пола, как по всему телу прокатилась волна острой боли. И я невольно застонал.

-Вызвать медика?! - всполошился Хоменко.

-Нет. Дайте жрать!!!! - почти закричал я, когда боль сжалась в маленький комочек в области желудка.

«Нечто» требовало еду, чтобы восстановить силы, потраченные на реанимацию организма.

Своей просьбой я окончательно шокировал подполковника. Ему понадобилось полминуты, чтобы придти в себя.

-Куренков быстрее сюда!

Послышались чьи-то шаги, и комнату вбежал солдат.

-А-а-а, это как?!… - едва заметив меня, произнес Куренков и тут же рухнул в обморок.

-Черт, слабаки!… придется самому. Погодите Олег, погодите, - проворчал подполковник и, поднявшись на ноги, убежал.

Есть хотелось просто до умопомрачения. А ждать, пока вернется Хоменко, просто не было сил. Чувство голода заставило меня подползти к упавшему в обморок солдату и начать рыскать по его карманам. Поначалу я даже испугался, что со мной произошли какие-то фатальные изменения, сделавшие меня чуть ли не людоедом. Однако все ограничилось вынутым из нагрудного кармана большим шоколадным батончиком, который я с жадностью запихал в рот. Тем временем солдат очнулся, но, увидев меня, снова потерял сознание. Наверное, в тот момент я выглядел крайне устрашающе, словно оживший мертвец из фильма ужасов. Кроме того, я даже не заметил, что ем шоколадку вместе с оберткой.

Поглощенный мыслями о еде, я не заметил, как в помещение ввалились несколько человек во главе с Хоменко.

-Осмотрите его! - незамедлительно приказал подполковник.

-А как же этот? – спросила женщина в испачканном кровью белом халате.

-Сам очнется!. Только и вы, пожалуйста, не падайте в обморок! – предупредил он.

Врач подошла ко мне и замерла.

-Подождите, я ведь осматривала его вчера! Этого не может быть! – ошеломлено произнесла она.

-Я знаю, что этого не может быть! Тем не менее, осмотрите его!

Подполковник всучил мне черный хлеб, какой-то пакет и пластиковую бутылку. Первым я съел хлеб и, запив его водой, принялся за пакет, внутри которого оказалось печенье.

-Олег вы хотя бы обертку сняли, - глядя на то, с каким остервенением я поглощаю пищу, заметил Хоменко.

Я не ответил, потому что рот был забит. Несмотря на то, что я ел, женщина умудрилась осмотреть меня.

-Фантастика! Фантастика! – не уставала повторять она.

-Однако факт остается фактом. Он жив.

-Как вы себя чувствуете? – спросила врач.

-Есть очень хочется, - промычал я, пережевывая печенье вперемешку с оберткой.

-Невероятно!

-Хорошо, займитесь этим обморочным, - разочарованно произнес подполковник. Очевидно, он надеялся, что врач хоть как-то сумеет объяснить мое странное «воскрешение».

Когда я закончил с едой, Хоменко подозвал двух солдат, которые помогли мне подняться и повели к выходу. Передвигался я с трудом, едва чувствуя ноги.

-Куда идем? – спросил я, когда мы вышли на улицу.

-Вас необходимо эвакуировать, - ответил Хоменко.

-Неужели прибыл вертолет?

-Да. Детей и раненых мы уже погрузили. Боюсь, вертушка перегружена, но без вас улететь я не позволю!

-А что стало с чудовищем?

-Вы попали в него из гранатомета, а потом старшина Парышев добил тварь. В общем узнаете все от него. Парышев в вертолете.

-Ранен?

Подполковник кивнул.

Мы шли вдоль казарм, было еще раннее утро. Здания отбрасывали длинные тени, скрывавшие последствия вчерашней перестрелки. Но если приглядеться, то можно было заметить, что на стенах множество выбоин, окна разбиты, кругом валяются стреляные гильзы.

Постепенно мне становилось лучше, шаги были все увереннее и тверже, слабость отступала. Наконец мы дошли до плаца, посреди которого расположилась здоровенная вертушка, вокруг которой скопилось множество народу. Слышались женские крики и плач. С со стороны ограды тоже кто-то орал, люди пытались перелезь через забор, а солдаты сбрасывали их обратно. Хоменко рванул вперед, направляясь к кабине. Я подошел к вертолету, когда людей уже стали прогонять с площадки, чтобы их не зацепило лопастями при взлете. Из двигательного отсека вертушки послышался нарастающий гул, лопасти медленно зашевелились. Меня не хотели подпускать к входному люку, но тут появился Хоменко.

-Я их уговорил! Залезайте Добрынин! С богом! – проорал подполковник.

В проеме люка показался седой мужик в летном комбезе и, подав мне ладонь, крикнул:

-Держись!

Я ухватился за его крепкую руку и секунду спустя уже был внутри.

-Прощайте Олег! По…. – слова Хоменко заглушил гул двигателя.

Прежде чем люк захлопнулся, я успел помахать ему рукой. Я был благодарен этому человеку, но понимал, что мы едва ли когда-нибудь свидимся.

-Прощайте, Сергей Иванович, - прошептал я, наблюдая за тем, как уносится из-под ног земля. Фигурки людей стали совсем маленькие, а дома как игрушечные. Мы вновь победили ненавистное притяжение - оторвались от поверхности. Вопрос, на долго ли?

Вертолет был забит до отказа, раненых расположили на лучших местах, дети сидели, где только можно. Было душно, словно в парилке, дети кричали, плакали, толкались, раненые охали и стонали. Словом, форменная психушка!

Мне пришлось занять место на полу прямо напротив люка. Едва я сел, как ко мне пристроилась маленькая девочка.

-Дяденька, а когда заберут мою маму? – спросила обладательница двух светлых косичек.

-Следующим вертолетом, - нашелся я. –Скажи, здесь есть кто-нибудь взрослый?

-Тетя Ира, она медсестра.

-А где она?

-Там, лечит раненых дяденек! - девочка указала в другой конец салона, где какая-то женщина пыталась утихомирить детей, чтобы они не беспокоили раненых.

-А когда будет новый вертолет?

-Скоро, очень скоро, - сорвал я, и, закрыв глаза, прислонился к горячему металлу люка.

Чувство голода уже не так сильно беспокоило меня, а боль в области желудка стала едва заметной, однако я с удовольствием слопал бы еще что-нибудь питательное. Того пайка, что дал мне Хоменко, явно не хватило, чтобы полностью восстановиться…

Восстановиться!

Ведь я бессмертен!

Бред…

Самое хреновое, что мне придется как-то объяснять это спецам Агентства, когда я доберусь. Объяснять придется очень многое, а у меня кроме голословных утверждений ничего нет. Но это все потом. Сейчас необходимо расслабиться и ни о чем не думать. Пусть вертушка вывезет меня из этого ада, а там будь что будет.

Если все будет хорошо. Если…

Меня кто-то толкнул в плечо. Я открыл глаза и обнаружил над собой ту самую медсестру - молодую женщину с посиневшим от усталости лицом.

-Ты ранен? – спросила она, указав на мою испачканную кровью форму.

-Нет, – мотнул головой я.

-Тогда почему ты здесь? Вертолет и так перегружен?!

-Я не ранен, я хуже – мертв!

Женщина покрутила пальцем у виска.

-Теперь я вижу, ты в правду ранен, только в голову! – сказала она и направилась к кабине, наверное, выяснить что-то у экипажа.

Я посмотрел на девочку, которая тихо хныкала у меня под боком:

-Мама, мамочка, мама…

Я погладил несчастного ребенка по голове, и не в силах больше наблюдать это зрелище закрыл глаза.

Эх, если бы я не нажал красную кнопку! Эх, если бы!

То ее нажал бы кто-нибудь другой! Виноват не ты! Виноват проклятый Рымкевич со своим гребанным спутником! Девочка плачет из-за его чертовых выдумок! – сказал внутренний голос. –Прекрати обвинять себя! Ты тоже жертва, как и эта маленькая девочка!

Стоило мне расслабиться, как за боротом раздался грохот. Я глянул в иллюминатор и успел заметить как объятый пламенем боевой вертолет сопровождения, беспорядочно кувыркаясь, падал вниз.

-Черт, это карма! – успел подумать я, прежде чем пришел наш черед.

Вначале послышалась барабанная дробь по корпусу, потом сдавленные крики. Через несколько секунд повалил дым и вертушку повело в сторону. Нас бросило на правый борт, но я успел ухватиться за поручни и поэтому не покатился вместе со всеми. Девчушка вцепилась в меня и запищала:

-Мама, мамочка, забери мне отсюда… я не хочу умирать…. Мамочка!!!

-Не плачь! Я сейчас все исправлю! – зачем-то обнадежил я ребенка.

-Мама!! Мамочка! – не унималась девочка.

Вертолет продолжало швырять туда-сюда, едкий дым постепенно заполнял салон. Дети вопили, как резанные, раненные ругались матом. Я понимал, что мы обречены, но все же что-то заставило меня броситься к кабине. Может быть, неосторожно данное обещание маленькой девочке, а может быть что-то иное…

Как я и предполагал, в кабине все были мертвы: пилоты, седовласый бортинженер, что помог мне забраться, и та медсестра с худым уставшим лицом. Фонарь кабины был разбит, воздушный поток чуть не выбросил меня обратно в салон. Я кое-как, цепляясь за все, что ни попадя, добрался до штурвала и, сбросив мертвого пилота, упал в кресло. У меня не было ни малейшего представления о том, как управлять вертолетом, но я рассудил, что раз машина еще держится в воздухе, то у нас, возможно, есть шанс на спасение. Едва я ухватился за штурвал, как руки сами перевили его в нужное положение. Вертушка выровнялась, но высота по-прежнему уменьшалась. Топливный был бак пробит, в двигателе возгорание, обороты падали….

Боже, откуда это?! Я чувствовал себя так, словно всю жизнь управлял вертолетом. Мне было знакомо предназначение каждого тумблера и прибора! Я управлялся с громадной винтокрылой машиной как с обычным легковым автомобилем!

Откуда это и почему?!!

На догадки не было времени, потому что земля надвигалась с угрожающей быстротой. Воздушный поток срывал одежду, в ушах стоял звон. До поверхности оставалось меньше ста метров. Верхушки деревьев коварно нацелились в днище вертолета. Я вытянул штурвал до самого упора, и бросил машину влево туда, где заметил поле…

Назвать это посадкой можно было только с большой натяжкой. Вертолет шандарахнулся о землю левым бортом, шасси подломились, лопасти ударили в дерн и разлетись. Машина опасно накренилась набок, и лишь благодаря случайности не завалилась на левый борт.

-Спасибо господи! Спасибо! Не дай больше никому умереть! Только не из-за меня! – закрыв лицо руками, прошептал я, когда вертушка заняла устойчивое положение.

Крики, доносившиеся из салона, заставили меня действовать. Внутри царил полный хаос. Дети метались в поисках выхода, падали друг на друга, кто-то уже задыхался от дыма. Как только я сумел открыть выход, все, кто мог самостоятельно передвигаться, стали выпрыгивать наружу. Остальных пришлось выносить. Оказалось, что с детьми были еще две женщины, которые сидели ближе к хвосту. Вместе мы помогли раненым выбраться из вертолета. Чуть позже к нам присоединились несколько подростков.

Я боялся, что вертушка вот-вот взорвется. Но к счастью этого не произошло. И мы успели вынести всех живых до того, как в салоне появилось открытое пламя. Самым страшным было то, что кроме экипажа там осталось семь или восемь детей и пятеро солдат. Смерть настигла их еще в небе, когда «ласточка» полоснула по вертолету очередью. Женщины, помогавшие мне, долго не могли успокоиться, пока мы относили раненых на безопасное расстояние от машины. Раненых, кстати, оказалось не так уж и много – человек пятнадцать. Из них только трое не могли передвигаться. Остальные вылезли из вертолета сами или им помогли дети.

Минуты через две-три, после того как борт покинул последний человек, машина вспыхнула. Пламя взвилось на несколько метров, порой раздавались хлопки. Все ждали взрыва, но вертолет так и не рванул, а просто сгорел.

Эйфория охватившая детей после приземления быстро сменилась унынием. Мы молча замерли в траве, наблюдая за тем, как догорает наша надежда. Дети помладше плакали.

Я окончательно выбился из сил, пока таскал раненых. В горле пересохло, желудок вновь требовал пищи, голова кружилась. Все вокруг ждали от меня помощи, но я был не в состоянии даже помочь себе самому. Бросив прощальный взгляд на охваченную пламенем вертушку, я рухнул на землю и зарыл глаза.

Сейчас бы поесть и поспать, думал я, но знакомый голос вернул к реальности.

-Летчик! Мать моя женщина! Летчик! Даю голову на отсечение, ты был мертв!

Распахнув усталые веки, я увидел, что надо мной маячит перевязанная бинтом башка.

-Судя по виду, ты уже кому-то давал ее?

-Ха-ха, очень смешно!

Парышев уселся рядом со мной. Кроме головы у него была перевязана левая рука и торс.

-Увлекся я, понимаешь, когда ту тварь мочил! Слишком близко подошел…. Короче обожгло, и руку поломал, когда падал…

-Что делать то будем?

-Что-что? А хрен его знает…. Ты у нас самый умный… и живой.

-Ага, живее всех живых.

-Ты хотя бы карту у пилотов прихватил?

-А карту… чуть не забыл.

Впопыхах, пока мы выносили раненых, я бросил планшет и автомат, которые успел найти в кабине, где-то на пол пути. Узнав об этом Парышев обложил меня матом, а затем крикнул:

-Ну-ка, малышня кто постарше, идите поищите планшет и автомат!

На клич Парышева отозвались трое пацанов и девчонка – те же что помогали нам выносить раненых.

-Ты предлагаешь тащиться на своих двоих с ранеными и кучей малолеток? – спросил я у старшины.

-Все зависит от того, что мы увидим карте. Может быть, стоит вернуться назад. Можно конечно и ждать помощи. Они там наверняка засуетятся, пошлют разведчика. Да только не долетит он, как мы не долетели.

-Значит, придется идти, – невесело произнес я, ощущая навалившуюся на меня ответственность за детишек и раненых солдат.

-Не дрейфь, летчик, найдем какое-нибудь укрытие, а там видно будет.

Пока мы говорили, компания шустрых подростков нашла брошенные мной автомат и планшет. Довольные собой дети подбежали к нам.

-Осторожнее! – старшина выхватил у толстяка АКСУ. –Спички, а тем более автоматы детям не игрушка!

Мы разложили карту в надежде определить свое местонахождение. Вышло это далеко не сразу. Ориентировочно вертолет летел на север или на северо-восток от Тамска. На карте было сделано много свежих отметок. В частности Тамск и прилегающие к нему территории были помещены в круг, очерченный жирной красной линией. На северо-востоке примерно сотне километров от города была яркая отметка над поселком Нагорное. Старшина предположил, что там располагался штаб. Но место назначения вертолета мы так и не обнаружили. В принципе он мог приземлиться где угодно, в одной из обозначенных синим карандашом на карте точек. Единственным ориентиром могла служить труба, торчавшая из-за леса. Старшина предположил, что это Северная ТЭЦ.

-Если так, то мы приземлились на территорию агрокомплекса Лесное!

-Какой агрокомплекс!? Тут кругом лес! – заметил я.

-Даю голову на отсечение, что этот лес всего лишь лесополоса шириной метров триста, а за ней что-нибудь да есть.

Я не стал спорить, потому что действительно видел какие-то строения, когда пытался посадить вертушку. Кроме того, поле на котором мы, так сказать, сели, было засажено клевером, тимофеевкой и овсяницей - типичными кормовыми травами. Чтобы хоть как-то набить желудок мне пришлось побыть коровой и слопать немного травы. На вкус она была противная к тому же суховата, но мне уже было наплевать.

Прежде чем идти на разведку, мы перебазировались на опушку леса, чтобы не быть на виду. Тем более что начинался настоящий солнцепек. А наши детишки стонали не хуже раненых и требовали кто мамы, кто воды, кто еще что-то. Мне было жаль их, но ничем помочь я не мог. Детей, особенно старших, было почти невозможно удержать на месте. Поэтому мы со старшиной выбрали самых бойких и послали их разведать территорию. Женщины, присматривавшие за ними, вступили со мной в спор, что это, дескать, не дело – использовать малолеток. Но ребятишки сами не хотели их слушать и, забив на нашу ругань, ушли.

Парышев занялся другими ранеными, а я остался наедине со своими мыслями. Ветер шевелили надо мной молодые деревца, стрекотали цикады, пахло костром – это горела трава на противоположном конце поля. Восточный ветер отвел пожар, занявший от остатков вертушки, в сторону. Высоко в небе промелькнуло несколько объектов, но явно не про нашу честь. И вообще были ли это самолеты?

Тем временем одному из трех тяжелораненых стало совсем плохо. Вначале он сильно кричал от боли, пугая детей, а потом затих. Парышев вернулся ко мне и сообщил, если мы не найдем помощи, то жить мужику осталось час-два.

Я сочувствовал им всем. Но возможно находился в положении не лучшем чем тот умирающий. Ведь внутри меня по-прежнему находилась неведомая тварь, которая в любой момент могла сотворить все что угодно. Сегодня она воскресила меня и научила управлять вертолетом, а завтра возьмет да и превратит в монстра. Кто знает, может быть, я тоже доживаю свои последние часы?… А впрочем, чего там - я ведь уже мертв!

Первыми с разведки вернулись двое пацанят, которые ушли вглубь рощи. Старшина оказался прав – за небольшой лесополосой оказались животноводческие фермы. Ребята побоялись подходить к зданиям, но по их словам никого там не заметили.

-Ну что пойду посмотрю. – сказал я Парышеву.

-Возьми пушку.

-Нет, пусть лучше остается у тебя. А то мало ли что…

Парышев кивнул, согласившись со мной, и принял автомат обратно.

-Тогда хотя бы это.

Старшина подал мне боевой нож.

-Это мой личный. Береги как синицу ока….

Я засмеялся.

-Зеницу ока, Парышев, зеницу…

-Да хоть задницу! Давай дуй, умник хренов!... И по возможности добудь воды для раненых! – уже вдогонку крикнул старшина.

Едва мы углубились в рощу, как мальчишки попросили подержать нож.

-Сначала отведите к ферме, а потом нож! – настоял я.

-Вот так всегда – разочаровано произнес толстяк, - автоматом не дали поиграть и ножа не дают…

-Не хнычь жиртрест! – сказал второй пацан.

-Заткнись, покемон!

-Ребята если можно потише, ругайтесь потом сколько душе угодно.

-Да ладно все нормально… а это правда что вы летчик?

-Ну ты дурень покемон! А как же он вертолетом управлял?!

-Я, ребята, космонавт! - не выдержав дурацкой перепалки, ляпнул я.

-Ого! – сказал толстяк.

-Дяденька шутник! Прикольно. Ха-ха, – не поверил его худенький товарищ.

Наконец-то между стволами берез и осин появилось серое пятно одноэтажного здания. Мы остановились на опушке около проволочной изгороди.

-Ну вот и ваша ферма! Покажите ножик пожалуйста! – требовательно сказал толстяк.

Я покачал головой, но все-таки дал подержать сорванцу ножик Парышева. О чем собственно и пожалел через пару секунд. Подростки стали вырвать ножик друг у друга и громко ругаться. Мне пришлось дать обоим подзатыльники и отобрать оружие.

-Оставайтесь тут. Если что бегите назад! – приказал я детишкам и стал перелезать через ограду.

Путь до коровника я преодолел без приключений, однако около самого здания вынужден был остановиться. Мой взгляд приковала мертвая корова лежащая в луже крови – или точнее то немногое что от нее осталось. Хорошо, что ребята не стали подходить ближе и не увидели ее. Зрелище было отвратительное. Я обернулся к ним и кивнул, что все нормально. А сам между тем потянулся за ножом. Возможно, ее сожрали какие-то хищники, но уж слишком остервенело они обгладывали тушу коровы. Мне почему-то вспомнились странные звери, которых я подстрелил несколько дней назад у переезда. Нож против этих тварей вряд ли поможет.

Пересилив себя, я все-таки заглянул внутрь коровника. Зашел я через центральные ворота и остановился прямо у входа. Стойла были пусты, технические помещения находились справа. Я тихо подошел к двери и посмотрел сквозь щель.

-Эй! Тут есть кто-нибудь?! – прошептал я.

Никто не отзывался. Тогда я попробовал погромче. Результат бы тот же.

-Ладно… - сказал я сам себе и вдруг услышал крик.

Вначале мне показалось, что кричат где-то рядом. Но стоило мне услышать характерную стрельбу «калаша», как я сообразил, что звуки раздавались из рощи. Я вылетел на улицу и увидел, что два парня со всех ног мчаться ко мне.

Стрельба быстро стихла, но крики не умолкали. Я бы даже сказал, что это были не крики, а вопли. Моим первым желанием было броситься на помощь, но ноги перестали слушаться меня. Я замер на месте как вкопанный, изо всех сил сжимая в руке нож. Вопли были столь ужасны, что я сам невольно испугался.

-О черт! – напугано произнес худой паренек, когда добежал до меня и увидел обглоданные останки несчастного животного. Он побледнел и, отвернувшись, стал блевать.

Толстяк вторым увидевший мертвую корову лишь сморщился.

-Ну что будем делать? Назад я точно не пойду…

Я покачал головой, не в стоянии что-либо говорить. Идти назад в рощу я и сам не хотел. Очевидно, нужно было спрятаться в коровнике или искать другое убежище в зданиях, которые располагались на противоположной стороне узкой дороги пересекавшей территорию фермы. Но это даст лишь отсрочку! Мы не сможем вечно сидеть взаперти, рано или поздно нам придется выйти.

-Бежим! – завизжал толстяк, указывая на край лесополосы. –Они уже здесь!

Я увидел, как нечто темное показалось из леса и одним прыжком преодолело ограду. Мне почудилось, что я вновь слышу этот животный возглас: «Еда! Еда!», когда у переезда на меня бросилась странная тварь с отравительным запахом из огромной клыкастой пасти.

-Тикаем! – пуще прежнего завопил парень, и ноги сами понесли нас прочь.

Вместо того чтобы спрятаться в каком-нибудь здании, я, поддавшись панике, побежал вместе с детьми, но именно это обстоятельство спасло нам жизнь. До сих пор не понимаю, откуда взялся тот грузовик. Он будто с неба свалился! Натужное рычание движка и длинный гудок заставили меня обернутся назад. И я с удивление обнаружил, что прямо на нас летел старенький «ЗИЛ».

-Берегись! – успел предупредить я ребят, прежде чем грузовик сбавил скорость.

Мы бросились к обочине. Машина обогнала нас и остановилась. Особо не раздумывая, я помог малышне забраться в кузов и уже было полез вслед за ними, как вдруг обратил внимание, что дверь справа открылась.

-Сидите тут! – бросил я и ринулся к кабине, когда грузовик уже начал движение.

-Спасибо! – от всей души поблагодарил я водителя, едва забравшись внутрь.

«Не за что, Невезучий» - услышал я в ответ и, повернув голову налево, пожалел, что сел в эту машину. Потому что место водителя было пусто….