Официальный дилер

(новелла)

Яркий свет заливал пространство, и, казалось, все тело просвечено, словно рентгеном, до последней клеточки. Палило нещадное солнце. От постоянного прищуривания болели глаза, стучало в висках от духоты, а вынужденная полуулыбка сводила судорогой мышцы лица. Впервые в жизни меня не радовала ясная погода, а раздражала и злила: в душе сгущались сумерки, впереди, - неизвестность.

Меня сократили. Вызвали позавчера в отдел кадров и… (Этот «сексот» и «старпер», начальник отдела кадров, Ипполит Львович, даже не ответил на мое приветствие). Как гранату бросил передо мной на стол, официальный бланк с приказом генерального директора: «Ознакомьтесь! И подпишите»

Минут десять, ничего не соображая, я вчитывался в текст. Строки выплясывали перед глазами какой-то краковяк, буквы расплывались. Ясно было одно: меня увольняли! Но эта простая по своей убогости мысль, никак не переваривалась моим сознанием: вклинилась в него, как инородное тело. И никаких сдвигов. Не хочет понимать и точка. Да и как такое можно понять? Пол жизни отдал я предприятию, остался верен в самые трудные времена, когда годами не платили зарплату, и только вздохнули с облегчением, не без моего участия «вздохнули», и вот она - благодарность. Сухой казенный язык холодных фраз: «В связи с производственной необходимостью…». Какая к черту необходимость!? На мне отдел держался!!!

Словно, услышав крик моих мыслей, блестящая лысина оторвалась от стола, и уставилась на меня.

- Вы еще здесь?

- А где же мне быть? Я требую объяснений! Быть может, тут ошибка какая-то… Я ничего не понимаю…

- Какие еще могут быть объяснения? Ваш отдел расформирован по причине экономической нецелесообразности его дальнейшего финансирования. Вы влетаете в копеечку. Что вам здесь не понятно? Не нужны вы больше, не нужны! Подписывайте, что ознакомлены, получайте в бухгалтерии расчет, и «до свидания».

Эх, как мне хотелось залепить затрещину в эту «экономически целесообразную лысину». Еле сдержался…

Сегодня рассчитали…

Жарило солнце. Я бесцельно брел по Тверской куда глаза глядели, да куда несли ноги. Не было ни малейшего желания встретить кого-нибудь из знакомых, вообще никого не хотелось видеть: встречать друзей или знакомых хорошо в минуты радости и счастья, чтоб, разделив с друзьями оное, словно царскую трапезу, приумножить радость и счастье, а не в часы вселенской скорби, - одна мысль, что о твоей беде знает еще кто-то, усугубляет и без того плачевное положение.

И тут вдруг мой взгляд выхватил из многоликой толпы знакомые черты. Так и есть! Это Басота, мой однокурсник. Лет семь мы не виделись, но я сразу признал его по аккуратно подстриженной бородке клинышком. Он сидел в тени красного зонтика «Мальборо» и блаженно потягивал пиво из большого пластикового стакана. Заметил меня и приветственно махнул рукой. Отступать было поздно.

- Привет, старина! - нырнул я в спасительную тень и протянул руку.

- О! Кого я вижу! Какими судьбами? - схватил он двумя руками протянутую для приветствия ладонь и начал лихорадочно пожимать ее и трясти: - Я так рад, так рад, что ты, наконец, объявился. Очень рад. Как твои дела? Что новенького? - посыпались вопросы:

- Кстати, совсем недавно, не поверишь, думал о тебе… Буквально вчера. А говорят еще, что мысль не материальна.

- Удивительно, но я тоже недавно вспоминал всех однокурсников, - солгал я и замолчал, подавившись этой неприкрытой ложью. - Можешь меня поздравить! - объявил после короткой паузы, - сегодня расчет получил: пополнил армию безработных. Сократили. Мой отдел оказался лишним. Так что можно выпить, хотя бы пива, за упокой души всех крестных отцов перестройки, осиновый кол им в могилу. Чтоб им в гробу так жилось, да икалось каждый раз, когда у нас не хватает на пиво, - пробовал иронизировать я: - Обмоем? Так я возьму пива. Тебе одну?

За стойкой симпатичная девушка в униформе, приятная и улыбающаяся. Доведенными до автоматизма движениями наполняет пластиковые стаканы. Я почему-то вспомнил: как долго цедилось пиво в толстостенные стеклянные бокалы; раскормленные тетки заплеванных советских пивнушек, то и дело отставляли их в сторону, ожидая пока уляжется пена, а возле пивной бочки всегда мучилась жаждой издерганная и нервная очередь. А эта юная девица в заграничной униформе, словно существо нового, не ведомого мне мира, все делала быстро, четко и слаженно, кажется, даже получала удовольствие от своей работы: искренняя улыбка и доброжелательность, некая учтивая предупредительность не сходили с ее лица.

Под пивным краном я заметил обширный медный поддон с отверстием посередине: упругая янтарная струя, вскипая, ударялась в донышко стакана, завихрялась и взбивала над собой пенный гриб: взбухая прозрачными пузырями, пенистое пиво переваливалось через край и выплескивалось из стакана, стекая в поддон; оттуда по желобку собиралось в стеклянный сосуд с какими-то трубками, из которого, вероятнее всего, отстоявшись, опять подавалось под давлением в бочку. «Все течет, все меняется, - потянуло меня на философию, - но один и тот же бокал не выпьешь дважды».

- Ну и что ты собираешься делать теперь? - встретил вопросом Басота, поставленные на стол вспотевшие стаканы.

- Ума не приложу. Обидно, что меня выбросили на улицу, как паршивого кота. Куда все катится, ума не приложу? Лучших специалистов выгоняют. Мы не нужны, не ко двору пришлись, не ко времени…

- Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь ищи…, - перебивая меня, пропел он своего любимого Высоцкого, которого цитировал к месту и безо всякого повода.

- Вот мы и имеем? Ни «заеботка», ни «выеботки тепей», - заключил я.

Басота рассмеялся звонко, как ребенок, так из всего нашего курса мог смеяться только он один: как всегда неожиданно, безудержно и открыто, вздрагивая всем телом.

- Ну, спасибочки, друг… Вспомнил, ха-ха! Надо же… Хе-хе-хе! Интересно, где она теперь, наша Кайтавая Тамайа?

- Ты разве не знаешь? Я думал по старой памяти… Живет Тамара в Анапе, состоятельной леди стала. Замуж вышла за крутого бизнесмена, за какого-то иранца. Гостиницу содержат на пятьдесят номеров. «Пятизвездочный hotel» у них.

- Да, и я тоже хотел, - вздохнул он, - очень хотел ее в свое время… Надо же?!! Вот тебе и «Кайтавая», - развел в недоумении руками.

- Говорят, даже Ельцин с семьей останавливался в ее частной гостинице.

- Вот это да?!! - искренне удивился Басота, - сумела картавая оседлать жизнь. А ведь вечно в хвостах плелась. Где справедливость, не понимаю? Хуже не было на нашем курсе по успеваемости. Постоянно зачеты перездавала… предком совим. «Нет правды на земле, но нет ее и выше!».

- Это точно. Потому и обидно. Лучшие оказываются не удел, а такие бездари как Кайтавая Тамайа - нынче хозяева жизни. Они правят бал, они заказывают музыку. А мы должны выплясывать под их дудку. Вот ты сам, чем теперь занимаешься? Помог тебе в жизни красный диплом? Думаю, что вряд ли…

- Я? - переспросил Басота и вдруг замолчал, понуро потупившись в землю: - И скучно, и грустно, и некому руку подать…

Проговорил он очередную цитату и замолчал. Минут пять каждый думал о своем. Смотрели рассеянно по сторонам, допивая остатки пива. Становилось не ловко, будто и говорить больше не о чем. Я уже смекал, как бы это деликатно расшаркаться и удалиться восвояси. И тут вдруг Басота неожиданно разродился пространным монологом. Чувствовалось, что у него тоже наболело.

- Вот парадокс жизни. Тебя выбросили на свободу, а ты скулишь и жалуешься. Ты растерялся и не знаешь, что теперь делать. Как быть дальше и куда податься - для тебя камень преткновения. Как там у поэта: мне вчера дали свободу, что я с ней делать буду? Ты оказался не готов к такому повороту судьбы. Говоришь, годы жизни отдал предприятию, силы и здоровье угробил. А того не хочешь понять, что все эти годы ты находился в безнадежном рабстве у системы. Дом, работа, дом, работа… И так двадцать два года. Что ты видел? Дом, работа, дом - крутился, как заведенный по очерченному кем-то кругу два десятилетия… И что в результате? Ты на улице, никому не нужный высококлассный специалист. Вот он, результат многолетней работы на кого-то… Неужели не можешь понять – это результат всей предыдущей жизни, её итог. Ты сам спровоцировал такой финал своей деятельностью, и сам же плачешь и жалуешься.

- Чего ты меня грузишь-то? Можно подумать, что сам ухватил Бога за бороду! Где твоя докторская? Где Нобелевская премия? Нет ничего. Ты тоже потерпел в жизни фиаско, но не хочешь признать поражения. Такой же неудачник, как и я.

- Подожди! Обо мне разговор особый. Не умирай раньше смерти. Наше с тобой кардинальное отличие в том, что тебя выгнали, а я не стал дожидаться: сам ушел. Но оба мы оказались перед проблемой выбора дальнейшего пути, «земную жизнь, пройдя до половины, мы заблудились в сумрачном лесу…». Это кризис сорокалетних.

- Ты думаешь, я сюда пиво пришел пить, да поглазеть на женские ножки? «Ах, ножки, ножки, где вы ныне, где мнете вешние цветы?» Нет, дорогой мой однокашник. Я прихожу сюда жизни учиться. Найти свое место под солнцем.

- Не поздно искать место в сорок лет-то? Солнечная сторона уже вся забита, не втиснуться и не пробиться. Места заняты, согласно купленных билетов.

- Нет, не поздно! - с жаром возразил Басота. - Никогда не поздно начинать. Жить никогда не поздно, а умирать всегда рано. Не так ли? Поздно так и не начать до конца жизни. Это страшнее всего: так и не осознать за жизнь, что человек должен быть свободным, стать хозяином жизни. Только не надо рассказывать сказок, что свобода - это внутренне состояние души. (Во, каламбур: души в себе такие истины души, души! Они уводят от правды жизни, души их в душе, ха-ха!) Ошибка Пушкина: «души прекрасные порывы!», в смысле - удушай. Свобода это и то, и другое, и третье. А не только, дескать, один и в тюрьме свободен, а второй и на царском троне в кандалах неволи. Не надо, хватит! Для свободы, как минимум, как непременное условие, не нужно быть стесненным материально. Какая же это свобода в душе, если эта душа и денно и нощно должна тратить время на добычу пропитания себе, а если не найдет такового, то тут же отдаст Богу и тело, и душу. Разве это свобода? Деньги нужны, больше денег - больший диапазон свободы имеешь… Свободы и ответственности, именно ответственности, как это ни странно. Деньги - это энергия, и только сильные духом способны овладеть этой условной энергией материального мира. Слабых она раздавит, разорвет, разметает по кусочкам. Богатых надо уважать, ежели они сумели добиться и если они не разбойники. Потому что бывает и неправедно нажитое. А если ты не способен много зарабатывать, значит, рожден плебеем, рабом, никчемным человечишком, и твоя цена - три цента в базарный день. Это жестко, но это так. Все остальные изощренные теории, самооправдание слабости. Кому-то нужно, быть может, чтобы основная масса человечества была слабой. Не способен понять, - так и умрешь в неволе! Страшно не стать свободным человеком, это действительно страшно. Вот видишь, окна напротив? Что это?

- Откуда мне знать? Вопросы такие задаешь, - посмотрел я в сторону, куда он показал глазами, и осторожно предположил: - Кантора какая-то… Может быть, вычислительный центр, или… Кто его знает.

Просторный зал всего первого этажа был заставлен компьютерами, за компьютерами сидели люди…

- Нет, это не вычислительный центр. Это рождение новой жизни и новых отношений в человеческом обществе. Здесь новая жизнь бьет ключом. Уже просматриваются ее контуры.

- Ага, ключом на тридцать шесть и все по темечку.

- А ты не иронизируй, и не смейся. Обрати внимание, что в этом «вычислительном центре», как ты выразился, очень молодые сотрудники. Глянь, кто сидит за компьютерами? Дети и подростки… Странный вычислительный центр, не правда ли? Так вот, дорогой друг, я прихожу сюда учиться жизни, познавать и учиться. Или ты считаешь, что все уже знаешь? Если ты такой умный, то почему беден?

В это время перед зданием, на которое указывал глазами Басота, лихо притормозил шикарный автомобиль, «крутая навороченная тачка», как говорят в народе. Нечто вроде длинного Лимузина или Линкольна, я абсолютно не разбираюсь в марках машин. Басота замолчал и с интересом начал наблюдать за происходящим около здания. Я посмотрел туда же.

Из «Линколькна-Лимузина» сначала вывалилось около пяти охранников и встали по сторонам наизготовку, один из них услужливо открыл дверку и оттуда по-деловому быстро и энергично выскочил паренек лет тринадцати. «Смотри что делается? Обнаглели совсем эти новый русские… Сколько охраны у одного пацана!? Папа тогда за собой дивизию, наверное, возит…» - прокомментировал я происходящее, но Басота ничего не ответил на мои реплики. Паренек в это время попытался громко ударить дверкой авто, но предупредительный лакей-ахранник подбежал и с каким-то явно не скрываемым подобострастием сделал это за него. Мальчику это не понравилось. На встречу приехавшим из здания выбежал второй мальчуган такого же приблизительно возраста с кипой бумах под мышкой. Первый бегло осмотрел бумаги, кое-что подписал и подозвал к себе охранник с большой сумкой через плечо, здоровенного детину под метра два ростом. Порывшись двумя руками в сумке, мальчуган извлек оттуда несколько долларовых пачек крупными купюрами в банковской упаковке: «Тысяч двадцать пять! - поражаясь, воскликнул я, - и все наличными! И в руках дитяти!!? Сколько же папаша с собой возит наличных?». А он доставал и доставал деньги из деньги из большой сумки и бросал в подставленный другим пареньком целлофановый пакет. Пачек десять полетело туда: около ста тысяч, поражался я. Затем подозвал пальцем охранника, что-то строго приказал ему и не вбежал, а прямо вскочил внутрь здания. Второй паренек с приставленным охранником ушел в противоположную от здания сторону.

Я недоуменно смотрел на происходящее, все больше поражаясь и удивляясь. Что это за спектакль разыгрался на моих глазах? Оглянулся на Басоту, пытаясь найти объяснение, но тот только рукой махнул, мол, подожди, потом все объясню. Он во все глаза смотрел внутрь здания, куда только что вошел этот «сынок нового русского». Вскоре достал из дипломата, стоявшего под столом, мощный морской бинокль и увеличительные линзы блеснули на окна загадочного вычислительного центра. Пристально наблюдая за происходящим внутри, мой однокурсник страстно комментировал происходящее, словно открывал какие-то неведомые законы, но из его комментариев я ничего не мог понять. «Ага, понятно! Вот как он это делает… Уму не постижимо, до чего все просто… Ну и ну, действительно гениально!»

- Ни черта не понимаю! - злился я и дергал за рукав товарища, - ты объяснишь мне, что здесь происходит! Что это за деньги?! Что это за дети и чем они таким занимаются, что имеют по пять охранников? Ну, ты можешь отвлечься и объяснить мне толком хоть что-нибудь?!!

Я выходил из себя, а Басота не отрывал бинокль от глаз. Наконец он опустил прибор, посмотрел на меня и улыбнулся. Открыл дипломат и спрятал бинокль.

- Значит, с тобой еще не все потеряно, если так интересно стало. Хочешь иметь много денег, очень хочешь? Столько как они, каждый месяц. Вижу, что хочешь, а если сильно хочешь, значит сможешь. Способен зарабатывать. Большое желание - это суть достижения. Импотент даже желать не может. Так и в любом деле: желать и мочь, - почти синонимы. Возьми еще пива. Сейчас все объясню.

На этот раз мне показалось, что пиво, как в былые советские времена, очень медленно льется в пластиковые стаканы: «Не надо! - раздраженно прервал я процесс, - Я передумал. Дайте лучше вон те две бутылки. Сдачи тоже не надо.

- А с этим пивом, что в стакане, что прикажете делать?

- Сами выпьете. Я же сказал, сдачи не надо, и денег должно хватить.

Когда я подсел с раскупоренными бутылками за столик, Басота еще несколько минут помучил меня и только после того, как опорожнил полбутылки, принялся за объяснение.

- Понимаешь, - заговорил, наконец, он, - это не дети новых русских, как ты выразился, это новая генерация людей. Не знаю, как лучше сказать. Племя молодое, не знакомое…. Только кто скажет им: «Здравствуй!»? Они своих родителей заново рождают, делают их «новыми русскими», в себя заставляют поверить. Вот так вот. У тебя есть же сын, сколько это ему? Приблизительно их возраста. А что он делает в свободное время?

- Как что? Сидит за компьютером и играет.

- Вот видишь. А мог бы зарабатывать… Они тоже играют.

- Какое там зарабатывать. Только тратит на всякие штучки к компьютеру.

- Знаешь, сколько зарабатывает тот паренек, что доллары из сумки доставал? Я навел справки. Ты за десять лет столько не заработаешь, сколько он за месяц имеет. Около ста тысяч зелени. Представляешь? А папа его, между прочим, наш институт закончил. Несколькими курсами позже учился.

- Так вот этот паренек и сделал из своего отца «нового русского». Понимаешь, он же не совершенно летний. По законам нашим не может вести бизнес. Вот и уговорил однажды отца, вложить в дело 500$. Ты представляешь, это же три зарплаты инженера. Даже не знаю, что сын ему там говорил, какие аргументы приводил, сообразительный видно, но отец дал ему эти деньги. Мало того, по его же просьбе, оформился дилером в какую-то компанию, попросту официальным дилером в виртуальную игру. И это человек с высшим образованием, нашего с тобой потерянного поколения, который уже ничему и никому не верит, а виртуальностям всяческим и подавно. И он поверил сыну, счет в банке открыл, и все такие прочие атрибуты для бизнеса подготовил. И что ты думаешь? Начал парень крутиться. Уже через месяц папа имел на счету пять тысяч зеленых. С работы, конечно, тут же уволился. Начал пристальней присматриваться к этому проекту, в который сын его втянул. И пошло поехало. Это оказалась обычная онлайновая игра, но было в ней что-то, что позволяло деньги зарабатывать… Теперь он сыну в рот смотрит, вроде на побегушках у собственного сына, хотя сам числится генеральным, и это сын у него в роли финансового консультанта по бизнесу. А на самом деле, папа только его поручения выполняет: куда деньги инвестировать, куда перевести, что закупить а что продать…

- Ничего абсолютно не понимаю. Что это за игра такая, что такие деньги крутятся? Казино что ли, или игра на бирже? Так и в карты шулера тысячи зарабатывают.

- Сравнил, зуб с пальцем! Ты еще скажи, что медвежатник сейфик ломанет, и на всю жизнь обеспечен. Все законно, понимаешь? Все в благопристойных рамках: они строят государство. Оно как бы и настоящее, и нет его вроде, но оно есть. Бои там всякие проводят. Города строят, магазины открывают… Законы издают, у них там даже тюрьма есть, если кто нарушил там чего. Все как в обычном государстве.

- Все равно не понимаю. А деньги-то откуда берутся? Дети в песочнице крепости и города строят, им же за это не платят. Кто финансирует игру? Кто с этого имеет навар? Ты же помнишь простейшую задачку о двух сообщающихся бассейнах, если в одном прибавилось сто литров, значит, из первого столько же убыло.

- Слушай, ты отойдешь когда-нибудь от допотопных догм?! - начал раздражаться Басота, - скажи еще, что бизнес и спекуляция синонимы. Сказочку о бассейнах нам втюхивали и впаривали как раз те, которые и при советской власти не плохо имели, и сейчас они впереди планеты всей. Хватит жить позавчерашним днем. Я наелся. Откуда деньги? Ты прямо тормоз какой-то. Откуда деньги у обычного государства? Вот, тото и оно. Налоги, поборы, штрафы, акцизы, лицензии… Ты знаешь, каково ныне население их виртуального государства?

- Ну?

- Баранки гну! Сто сорок восемь миллионов жителей.

- Ого! Вот это да.

- Вот тебе и да и нет в «инет». Каждый по доллару заплатит и уже - какая сумма вырисовывается? А состояние государства около полмиллиарда евро. Это только состояние государства, не считая состояния его граждан, то есть частной собственности.

- Слушай, а мы тоже можем стать гражданами этого самого виртуального… Или нужно сразу большие деньги платить? - уже с интересом осведомился я.

- А как ты думаешь? Чего ради я здесь отираюсь? Изучаю будущие возможности, прикидываю в какой клан лучше вступить. У них там кланы свои есть, синдикаты, партии, наверное. Все как в жизни. Тут главное не прогадать, вложишь деньги в какой нибудь город, а его враз и разбил более сильный город, или клан, и плакали все твои денежки. Кстати, этот «компьютерный центр» принадлежит клану «Анавер», который создал вот тот паренек, что деньгами сорил. Хотя по всем документам возглавляет клан его отец, но фактически - заправляет всем мальчишка. Самый динамично развивающийся клан. У них уже недвижимости на несколько миллионов.

- Ого!

- Вот тебе и ого, и ага, и баба Яга. Ты спрашивал, чем они там занимаются? Играют, как и твой сын. Как и все дети. Но у них особая игра. Эта игра, как бы настоящая. Сама игра виртуальная, но деньги, которые проворачиваются в ней, очень даже реальные. Ты же видел деньги, они не фальшивые. Они строят государство справедливости. И что самое удивительное, они его построят. Очень уж мечта светлая и живучая. А тут зодчими впервые в истории дети выступают. Так что будь спокоен. Построят. Я уверен в этом.

Мы договорились встретиться с однокурсником на следующий день в этом же пивном баре.

Я шел домой. Нет, не шел, а летел на всех парусах. Голова моя гудела, как улей, от нарождающихся новых мыслей и планов. Мысли мои расползлись, разбежались и разлетелись по всем закоулкам моего сознания, куда годами никто даже после перепоя не заглядывал. И началась энергичная работа по воскрешению, реанимированнию, лечению всех уснувших надежд: окрылялись мечты, воскресали и обновились планы, когда-то собственноручно похороненные мной в трясине бытовухи. Из пепла восставал мой юный и уверенный человек, уснувший летаргическим сном, восставал для действия и дела; я всегда был увлекающимся, но со времени студенчества не чувствовал такой одержимости идеей, в которой еще ничего не смыслил, только смутно предчувствовал, но уже полюбил ее всем сердцем. Домой пришел совершено иным человеком, свободным и радостным, словно, мне только что присудили высочайшую награду.

Старший сын как всегда сидел за компьютером.

- Во что играешь, сынок? - весело спросил я: сын только покосился на мое неадекватное поведение. - Так во что ты играешь?

- Сейчас в Цивилизацию.

- Это государство строишь, что ли? – неожиданно подбежал я к сыну и похлопал его по плечу.

Он опасливо покосился на меня: «Ну да, и государство… И войны всякие, и города…»

- Ну, Сынок, и сколько же ты заработал? Много уже заработал?

- Не понимаю тебя, отец. Какие деньги? Кстати, мне нужно десять долларов на новую видеокарту. А игра она на то и игра, чтоб играть и удовольствие получать. В Интеренете деньги тратят, а не зарабатывают. Деньги зарабатываются в других местах…

- Так ты, это самое, совсем не то!!! - закричал я, - ты совсем не тем занимаешься, чем нужно. Ану-ка! Отойди! Ничего ты не понимаешь, только штаны протираешь, - довольно грубо я столкнул сына со стула, и уселся на его место.