Блог » новые статьи
Случаен ли интерес к древней истории славян?
С эпохой «перестройки и гласности» в нашей стране стал наблюдаться небывалый рост интереса к истории...
Текст: Владимир Петров
Но есть и еще одна сторона этого неподдельного интереса к истории. Начавший в конце XX века новый передел границ в Европы воскресил, казалось уже забытые территориальные претензии различных народов друг к другу. Наиболее остро эти проблемы проявились в славянских странах. Появились мигранты и эмигранты. Началось деление на коренные и некоренные народы.
Как тут не вспомнить Косовскую проблему в Сербии. Ведь одним из аргументов албанцев в их претензиях на этот сербский край является тот, что именно албанцы являются автохтонами на Балканском полуострове, а славяне народ пришлый. Вновь воскресли претензии, в определенных кругах Германии, на славянские земли в нынешних Польше и Чехии. А та же Восточная Пруссия, немецкая или славянская земля? А чей город Нарва, основанный славянами и носивший несколько веков славянское имя Ругодив? А северное Причерноморье чья земля? Турков, татар или славян? И так далее до бесконечности.
Лишь слегка прикоснувшись к этой науке, оказалось, что история не так проста, как казалось в школе. Даже о происхождении русского народа, его культуры и государства существует целый ряд теорий, подчас полностью противоречащих одна другой. Это касается и самого этнического имени «Русь».
Теме древней Руси (именно древней, а не средневековой) посвящено значительное количество работ опубликованных в последнее время. Хорошо известно, что выбрать из огромной массы событий свершившихся за тысячелетия можно факты на любой вкус. И так скомпоновать их, конечно, замалчивая при этом «неудобные», что удастся доказать практически любую теорию. Было бы желание.
Достоверные сведения о славянах историческая наука имеет лишь с V - VI веков н. э. Более ранняя же их история весьма туманна. Среди историков нет единства по вопросу об этногенезе славянства. Одни считают необходимым все племена, когда-либо обитавшие на территории между Дунаем, Днепром и Вислой, зачислять в предков славян, и являются сторонниками раннего зарождения славянского этноса. В частности академик Б.А. Рыбаков ведет его историю с XV века до н. э. Это, так называемая, «автохтонная» (аборигенная) теория.
Другие полагают, что славянская общность, напротив, имеет весьма позднее происхождение, относящееся лишь к середине первого тысячелетия н. э. Наконец, третьи пытаются понять процесс происхождения славян через их взаимодействие с другими этническими группами, приходя к выводу, что славянство складывается в самостоятельный этнос в результате достаточно длительного процесса взаимных воздействий множества самых различных народов весьма обширных пространств Европы.
Существуют и более экзотические теории происхождения славянского племени в целом и русского народа в частности. Есть даже теория, согласно которой первый период истории русского народа начинается в «незапамятные времена», а второй - с третьего миллиона лет до н. э. (1)
«Часто приходится слышать совет не «удревнять» историю славян. А собственно - почему? Особенно если учесть, что материалы языка до письменного периода ярко говорят об очень древней славяно-арийской близости именно на наших землях» (2)
И если не «удревнять», то кто, какие этносы создавали в течении ряда тысячелетий, истекших до нашей эры, на широчайших пространствах Восточной Европы те культурно-исторические общности, признаваемые генетически связанными, которые вошли в историю (и в частности в археологию) под названиями ямной и срубной? Кто создавал здесь тончайшие и многообразные каменные орудия неолита и развивал пастушеское и земледельческое хозяйство? Кто развивал в IV-I тыс. до н. э. индустрию меди, бронзы, а затем и железа? Кто разводил коней, ковал разнообразное оружие и делал колесницы? Удивительны эти разговоры об «удревнении», особенно, если принимать во внимание утверждения археологов о культовом единстве племен Восточной Европы уже в древнейшею ямную эпоху и последующую срубную. Ведь такое единство говорит прежде всего об умении племен этих земель поддерживать взаимные культурно-хозяйственные связи, для чего следовало иметь достаточно высокоразвитые и культуру и хозяйство.
Вопрос о происхождении славян считается одним из основных вопросов в истории Восточной и Юго-Восточной Европы. Парадоксально, но у этого, одного из самых многочисленных народов на Земле, до сих пор однозначно не обнаружена прародина. Одна из причин этого отсутствие сколько-нибудь полноценных письменных источников о славянах до середины VI века н. э.
На первоначальном этапе существовала масса групп и племен славян, которые были известны в Греции, Малой Азии, Северной Африке, некоторые селились даже в Испании. Но в последствии они были уничтожены, либо ассимилировали, например, как поморские славяне, подпавшие под власть Тевтонского ордена в XII-XIV веках. Несмотря на вроде бы разрозненность и разбросанность славянских племен, все-таки славянские племена представляли собой единое целое. Недаром летописец «Повести временных лет» в начале своего труда писал: «...Был один народ славянский» («Бе един язык словенск»).
Проблему составляет не только определить прародину славян, но даже и ответить на вопрос об их происхождении. На эту тему существует множество версий. Есть версии и просто унизительные для славян, но усиленно пропагандируемые сегодня. Так по одной из них название славяне возникло вначале в среде римлян, захватывавших на восточных границах славянского государства множество рабов, которые имели имена оканчивающиеся на слав - Владислав, Судислав, Мирослав, Ярослав и т.д. Это окончание римляне превратили в нарицательное название всякого раба вообще (в поздней латыни раб - sclavas), а в дальнейшем и народа, поставлявшего большинство этих рабов. От римлян это, якобы, было усвоено и самими славянами.
Основными сторонниками подобных измышлений оказались немецкие ученые, использовавшие ее для принижения роли и значения славянских народов в истории Европы. Только непонятно, как унизительный для себя термин восприняли все славянские народы, в частности восточные, которые ни под прямым, ни под косвенным владычеством римлян никогда не находились.
В своей книге «Мир истории» академик Б.А. Рыбаков рассматривает вопрос о происхождении государства Киевская Русь. При этом он говорит, что « первым вопросом, без решения которого мы не можем приступить к анализу процесса превращения первобытного общества в классовое, является вопрос о происхождении славян в его географическом, территориальном аспекте: где жили первославяне, какие города были их соседями, каким путем шло дальнейшее расселение славянских племен...» Б.А. Рыбаков считает, что славянские народы принадлежат к древнему индоевропейскому единству, включавшему такие народы, германские, балтийские (литовско-латышские), романские, греческие, индийские и др., раскинувшиеся еще в древности на огромном пространстве от Атлантического океана до Индийского и от Ледовитого океана до Средиземного моря. Четыре-пять тысяч лет назад индоевропейцы занимали еще не всю Европу и не заселили еще Индостан.
Он считает, что приблизительным геометрическим центром первоначального «индоевропейского массива» была северо-восточная часть Балканского полуострова и Малая Азия. Те племена, из которых путем постепенной консолидации образовались праславяне, обитали почти на краю индоевропейских пространств, севернее горного барьера, который отделяет южную Европу от Северной и тянется от Альп на восток, завершаясь на востоке Карпатами.
Славянский народ считается в истории сравнительно молодым. Под собственным именем они впервые упоминаются в письменных источниках лишь с VI века. Главной образующей силой праславянского народа следует считать стихийную интеграцию более или менее родственных племен. Хотя, несомненно, имело место и естественное размножение и колонизация новых пространств. То есть, по словам Б.А. Рыбакова, создало славянский народ не размножение одного единственного племени.
В научном поиске древнейших судеб славянства определенное место принадлежит лингвистике. По мнению этой науки, отделение праславянских племен от родственных или соседних индоевропейский племен произошло около 4000-3500 лет назад; соседями славян из индоевропейских народов были германцы, балтийцы, иранцы, дако-фракийцы, кельты и т.д.; праславяне проживали в зоне лиственных лесов и лесостепи.
В настоящее время родиной славян признается область, простирающаяся к северу от Карпат. Но при ближайшем определении ее границ ученые весьма существенно расходятся между собой. Например, один из основоположников славяноведения, чешский ученый Шофарик проводил границу славянской прародины на западе от устья Вислы к Неману, на севере - от Новгорода до истоков Волги и Днепра, на востоке - до Дона. Далее она, по его мнению, шла через нижний Днепр и Днестр вдоль Карпат до Вислы и по водоразделу Одера и Вислы к Балтийскому морю.
Один из представителей русского языковедения академик А.А. Шахматов искал прародину славян в бассейне Западной Двины и нижнего Немана. Откуда, по его мнению, славяне позже передвинулись на Вислу, а затем уже расселились по разным направлениям и затем области, в которых сформировались современные славянские народы.
Польский археолог Стефан Носек, сторонник этого варианта, предложил обратиться к археологическим материалам того времени, когда славянский народ отсоединился от основной группы индоевропейских племен. Внимание археологов привлекла тишнецкая культура XV-XII веков до н.э., которая была хорошо известна на территории Польши между Вислой и Одером. Однако другой польский археолог Александр Гардавний, а также ряд украинских археологов установили, что тишнецкая культура распространяется и на пространство восточнее Вислы, вплоть до Днепра, переходя частично и на левый его берег. Таким образом, на основе объективных археологических материалов спор был решен в пользу объединения обоих вариантов. Хотя окончательно вопрос о точных границах родины праславян по-прежнему не решен.
В своих лекциях «Происхождение славян» М.И. Артамонов говорил о том, что наиболее разработанным является вопрос о западной границе праславянской территории, которую проводят от моря по Одеру до реки Варты и далее по этой реке и Висле и по ней до реки Сала. На севере праславяне соседствовали с предками литовцев. На востоке славяне достигали Днепра и даже, как полагают некоторые исследователи, простирались за него, захватывая, по крайней мере, часть бассейна реки Десны.
Ряд польских и чешских археологов выдвигают в качестве праславянской археологической культуры лужицкую культуру, просуществовавшую с 1300 до 300 года до н. э. С признанием славянской принадлежности к лужицкой культуре связывается не только весьма существенное для славянских народов продление славянской истории в глубочайшую древность Европы. Но, что весьма важно в политическом отношении, этим обосновываются права западных славян на занимаемые ими области как исконно славянские. Классическими областями лужицкой культуры являются две старые славянские области, расположенные к северу от Судет между Эльбой на западе, верхним Одером на востоке и Вартой - на севере; это Лужицкая область и Силезия.
Однако в вопросах происхождения и древнейшей истории славян еще много неясного, предположительного, спорного. В этой области необходима еще длительная работа представителей различных областей знания: и языковедов, и археологов, и историков, и этнографов, и антропологов. Только путем исследования всей совокупности имеющихся данных можно справиться с этой сложной, но в то же время и очень важной проблемой!
Тем не менее, сказанного вполне достаточно, для того, чтобы понять, что территории, на которой сегодня проживают славяне являются их землей и они на ней народ не пришлый. Скорее, можно утверждать, что славянские земли в последнее тысячелетие сильно уменьшились.
Древность скупа на освещение славянской истории. Однако, несмотря на скупость, некоторые источники все же дошли до нас, и они, достаточно полно характеризуют быт и нравы славян. Позволим привести здесь длинную цитату из исследования Анатолия Ананьева «Призвание Рюриковичей, или Тысячелетняя загадка России». «Ученые древности Помпония Мелы, Плиния, Солина, которые, совершив путешествие в земли, лежавшие к северу от Фракии, - к «славным Гипербореям» (венедам, венетам, если вспомнить греческое значение этого слова), - поведали тогдашнему миру, что «Земля у них плодородная, воздух чистый и благорастворенный. Они живут долее и счастливее всех иных людей, ибо не знают ни болезней, ни злобы, ни войны и проводят дни свои в невинной, беспечной веселости и гордом спокойствии. Жилища их суть прекрасные леса и дубравы, а плоды древесные служат им пищею; они умирают равнодушно и единственно тогда, когда жизнь их уже теряет для них все прелести; дают пир друзьям и родственникам; украшают венками свою голову и бросаются в волны морские».
Очевидно, что речь здесь идет о славянских племенах, занимавших пространство от Фракии, которая, кстати, тоже считается исконно славянской территорией, до берегов Балтийского моря, а с востока на запад - от Днепра до Рейна, и если у древнегреческих ученых, коих трудно заподозрить в излишней эмоциональности, сложилось столь восторженное впечатление о жизни «славных Гипербореев», то из этого можно сделать лишь тот вывод, что славяне жили совсем иной жизнью, то есть по иным законам (законам добронравия и миролюбия), чем народы и государства центрального и восточного Присредиземноморья с навязанным им первородно-египетским (хищническим: фараоны и рабы, господство и рабство) устройством бытия, и что эти иные законы, иная, славянская, самобытность покорили их той естественностью и простотой человеческих отношений и отношений человека с природой, о каких даже греки, уже тогда почитавшие себя образцом человечества (свободные, то есть богатые, власть предержащие греки, следует уточнить), могли говорить лишь в рамках возможных предположений, красивых легенд и благосочиненных сказок. Но факт остается фактом: Помпоний Мела, Плиний и Солин сказали лишь то, что сказали, и если мы не пытаемся опровергать другие подобные источники, то почему должны опровергать сведения о славянах, оставленные историками, предпринявшими героический, да, по тем временам истинно героический исследовательский поход в столь далекие от их родных мест северные земли? Из системы господства и рабства, укорененной среди присредиземноморских народов и государств, то есть из городов, кипевших невольничьими рынками, от дворцов их, кроваво переходивших от властителей к властителям, и площадей с помостами, лобными местами, где не было дня, чтобы кого-то не казнили или не распяли на кресте, то есть из всей этой античной драматической повседневности, от которой остались теперь только полуразвалившиеся памятники некой «великой» будто бы культуры и «великой» цивилизации, коими со всех пропагандистских и просветительских трибун словно бы упрекают нас, ставя в образец или, вернее, подавая их как идеал демократических отношений в демократическом устройстве жизни, - из всей этой драматической повседневности, до неузнаваемости перелицованной ныне в гармонию достижений античного бытия, Помпоний Мела, Плиний и Солин, едва отдалившись от пределов Фракии, попали в мир совершенно иных общественных отношений, мир без войн, как они пишут, мир «беспечной веселости» и «гордого спокойствия», в котором господствовали совершенно иные человеческие ценности, и мир этот, разительно контрастировавший с тем, какой они покинули, не мог, естественно, не потрясти их. Чем глубже они проникали в этот мир славянской самобытности, тем острее чувствовали не тронутую еще развратом хищничества девственную красоту этого мира - мира не столько даже непривычных для них людских отношений, но мира природы, находящегося в гармонии с миром человеческого бытия; от их взгляда не ускользнуло, что «земля у них плодородная» (в отличие от истощенных, скалистых, пустынных пейзажей Греции, Египта, Палестины, в которые словно бы вкраплены долины с бурно плодоносящей зеленью), «воздух чистый и благорастворенный» (в отличие от присредиземноморской жары и то удушающей влажности, то удушающей сухости), и эти словно бы мазки к некой величественной картине, перед которой оказались древнегреческие историки, предпринявшие поход в северные земли,— мазки эти могли наложить только люди, непосредственно видевшие и вдохнувшие величие и красоту северной природы, ее спокойную (в гармонии с человеком) одухотворенность и монументальность, не раздерганную еще и не растасканную по царским сусекам и дворцовым и церковным хранилищам. Можно, конечно, предположить, что в характеристике славянского быта, данной греческими историками, есть определенная доля преувеличения; может даже показаться, что восторг от увиденного захлестнул (замутил, затуманил) их разум; но если и так, то из этого следует, что в действительности картина жизни славян могла быть еще более разительной в сравнении с рабовладельческим, погрязшим в коварстве и войнах миром Присредиземноморья, и восторженный тон историков как раз и служит в данном случае лучшим подтверждением их немногословного, но для нас весьма и весьма важного свидетельства о нравах и быте наших далеких пращуров. Тут следует, наверное, прервать повествование и обратиться к спорам, которые разгорелись вокруг характеристики «славных Гипербореев», когда она спустя несколько десятков столетий была обнаружена новейшими историками и оглашена ими. Шведские ученые тотчас заявили, что речь идет о шведском народе, норвежцы - что это о них написали древние греки, русские - что о них; каждая из сторон искала свои доводы, ибо лестно было прослыть потомками «славных Гипербореев», и хотя ни у шведов, ни у норвежцев не было оснований на подобное признание, поскольку венедами, венетами, то есть славными (славный народ), именовались только славянские племена и поскольку в работах Помпония Мелы, Плиния и Солина нет и намека на то, что они пересекали Балтийское море и высаживались на варяжском берегу, однако отступили в споре не шведские, не норвежские, а российские ученые, что наводит на странные и весьма тягостные размышления. Кому-то в отечестве не хотелось (или не нужно было), чтобы нищий, закрепощенный, загнанный в невежество русский люд узнал хоть что-либо о своих исконных исторических корнях; с одной стороны, престольное чужеродство, а с другой - норманнское засилие в академических и просветительских кругах, совокупленное с церковным (теологическим) державством, и свидетельство древнегреческих историков о мире славянской самобытности было предано гробовому забвению. Российская история как ограничивалась деяниями великих князей, царей и православных первосвятителей, так ограничивается и сегодня, и мы, славяне, оказались, по сути, дважды обобранными: первый раз гуннами, когда мечом и огнем была разрушена самобытность нашего бытия, и второй, когда престольным чужеродством и норманнским засилием в академических и просветительских кругах были духовно отторжены от своего достойного прошлого. Говорят, что жизнь - не идиллия, а жесточайшая реальность и что исторический процесс надо воспринимать таким, каков он есть, а не таким, каким тем или иным народам или правителям хотелось бы видеть его. Что ж, процесс становления человечества есть процесс подавления одной «цивилизацией», хищнической, всех остальных, альтернативных ей; но как во всемирной истории, так и в национальных историях народов (и прежде всего в истории славянства) он представлен некой благотворящей неизбежностью, неким идиллическим верховенством общечеловеческих (древнеегипетского, фараоновского первородства) ценностей над ценностями варварского (языческого) бытия; на самом же деле сей страшный поворот истории совершался в условиях ужасающего насилия, так что не только славянство, но и многие другие народы оказались как бы вырванными из привычной им социальной и нравственной среды обитания, а всякое желание восстановить утраченную истину (истину борьбы и порабощения) наталкивается на жесткий, аксиоматично составленный и тронноутвержденный запрет, дескать, что есть, то и было, а чего нет, того и не было, и не с народным представлением о мироустройстве соваться в святилище исторических знаний. Есть догмы церковные, по которым человек является всего лишь рабом Божьим и не более того, и есть догмы светского порядка, продиктованные единой (хищнической) системой мироустройства, поименованной «цивилизацией», и хотя церковное и светское объяснения мира (религиозные учения, всемирная и отечественная истории) рознятся между собой в методах и подходах к освещению как прошлых, так и текущих деяний, в то же время, если внимательнее присмотреться, они имеют один источник - власть и равно работают на одну цель - на стагнацию установившегося миропорядка, при котором всегда будет обеспечено равнобессмертие господству и рабству как богоположенной основе общественных отношений в устройстве человеческого бытия. Цивилизация, возвысившаяся за счет уничтожения других цивилизаций, то есть на насилии, может главенствовать среди народов, только постоянно подпитываясь подавлением и насилием; как и власть, она не терпит конкурентов, история ее - это история разрушенных ею больших и малых карфагенов, это цепь схваченных кольцами насилия веков, разорвать которую можно только силой познания истинной сути творившихся и творящихся дел.» (3)
Но, к сожалению, эта прекрасная картина жизни и быта единого славянского племени осталась в глубокой древности. Сегодня можно только умиляться этой идиллии. За прошедшие века мир сильно изменился, изменилось и славянское племя.
1. В.М. Кандыба История русского народа. М., 1995.
2. Н.Р. Гусева Единство - сквозь тысячелетия // «Наш современник», № 5, 1994, стр. 28.
3. Анатолий Ананьев Призвание Рюриковичей, или Тысячелетняя загадка России.// «Октябрь», №10, 1997.
источник www.newimperia.ru (внешняя ссылка)