Блог » В России
Разрушение СССР не было неизбежно до 1987года
М. Хазин
worldcrisis.ru (внешняя ссылка)
Заканчиваются ритуальные песни и пляски либерастов в честь годовщины разрушения СССР, а значит, можно поговорить на эту тему всерьез. Я неоднократно высказывался по этому вопросу, самый полный текст можно прочитать здесь, но, думаю, что нужно вернуться к этой теме еще раз. И для начала – вкратце повторю общую логику развития экономики в период действия парадигмы научно-технического прогресса.
Суть этой парадигмы – ускоренное (по сравнению с предыдущей, феодальной) развитие разделения труда за счет использования ссудного процента (кредита). Роль разделения труда отмечали еще экономисты (ну, точнее философы, которые в том числе занимались политэкономией, просто слова такого еще не было) XVI-XVII веков, а затем создатель современной политэкономии Адам Смит отметил, что углубление разделения труда неминуемо ведет к необходимости расширения рынков. Соответственно, вся мировая экономическая система должна была бы состоять из постоянно расширяющихся систем (кластеров), которые, рано или поздно, должны были бы прийти в столкновение и острый конфликт.
Олег Григорьев, который в конце 90-х годов описал мировую экономику с точки зрения развития и конкуренции таких систем, которые он назвал технологическими зонами, и выделил их 7 штук, причем две из них так и не смогли реализовать свой потенциал и оформить полноценную систему разделения труда. Подробно об этом можно прочитать в наших работах по «неокономике» (под этим названием сегодня и развивается эта теория), в том числе на сайте worldcrisis.ru, для нас же сейчас важно, что после II Мировой войны в мире осталось только две полноценные зоны, «Советская» (с центром, естественно, в СССР) и «Западная» (с центром в США).
Как и полагается, пока две зоны развивали свои системы разделения труда на тех территориях, до которых сумели дотянуться по итогам войны, в них был большой экономический рост. А вот дальше начались проблемы. В СССР они проявились где-то года с 1960, в США – чуть позже, с начала 70-х, но суть их была одна – невозможность расширить рынки сбыта.
Как говорит теория «неокономики», такая ситуация неминуемо вызывает серьезный кризис, который невозможно остановить, можно только, достаточно жесткими и, зачастую, опасными методами, приостановить. СССР это не удалось и кризис в нем постоянно усиливался, хотя, видимо, в начале 70-х он и мог форсировать выигрыш в противостоянии с США (подробнее см. приведенную выше ссылку). А вот в США метод приостановления кризиса придумать удалось и он получил название «рейганомики», хотя к его разработке Рональд Рейган никакого отношения не имел.
Суть этой идеи состояла в том, что если невозможно увеличить количество пользователей, то можно увеличить нагрузку на имеющихся, что, с точки зрения экономики, примерно одно и то же. Я не думаю, что авторы этой концепции понимали теорию «Неокономики», скорее, они шли эмпирическим путем, решая те задачи, которые перед ними вставали, но результат получился именно таким: суть «рейганомики» - кредитное стимулирование спроса.
Поскольку главной задачей при этом было справиться с конкуренцией со стороны «советской» технологической зоны, то негативные последствия роста долгов были отнесены на потом. И в результате, «советская» технологическая зона распалась, как до того распались Германская, Японская и, отчасти, Британская. А зона «западная» получила мощный толчок к развитию. И вот здесь встает вопрос, на который еще долго не смогут ответить историки в сфере экономики.
Вопрос этот простой: можно ли было активами, полученными за счет распада «советской» зоны закрыть сделанные в 80-е годы долги и начать развитие, что называется, «с чистого листа»? Если бы это было так или, хотя бы, частично, то, возможно, «западная» технологическая зона получила бы несколько десятилетий на, более или менее, стабильное развитие, а там, кто знает, что бы было придумано. Но на начало 90-х годов к власти в США уже пришли группы, главным источником прибыли которых было перераспределение эмиссионных денег (как за счет кредитной, так и за счет денежной эмиссии) и они, вместо того, чтобы новыми активами закрыть старые долги, сделали эти активы базой для наращивания новых.
В результате, буквально за несколько лет структурные диспропорции в «западной» системе разделения труда вообще и в экономике США в частности, резко выросли, а острый и серьезный кризис стал неизбежным. В нашей работе 2001 года, на основании межотраслевого баланса США за 1998 года, было показано, что уже в конце 90-х экономика США должна была пережить кризис, сравнимый по масштабам с кризисом начала 30-х годов ХХ века, который привел ко второй «Великой» депрессии. За прошедшие же до начала «острой» стадии этого кризиса 10 лет диспропорции в экономике выросли еще раза в два. Впрочем, вернемся к проблемам СССР.
Элита СССР, как я уже говорил, не только не смогла сформулировать план, аналогичный «рейганомике», но даже не сумела более или менее адекватно описать проблемы кризиса. Собственно, уже отказ от форсирования давления на «Запад» в начале 70-х был началом капитуляции и все события 80-х годов стали уже следствием этого обстоятельства. Не исключено, что частично свою роль сыграли идеи «конвергенции», которые активно продвигала с 60-х годов группа Андропова, которые, фактически, стали базой для такой примиренческой позиции. Отметим, что западные элиты идеи конвергенции почти никогда всерьез не воспринимали, это была просто игрушка для группы интеллектуалов.
В общем, даже самый краткий анализ 60-х – 80-х годов прошлого века показывает, что сохранение «бинарной» экономической системы, в том виде, как она сложилась после II Мировой войны, было невозможно. Одна из двух систем разделения труда должна была умереть. Поражение той или иной отнюдь не было предопределено, стрелка весов долго колебалась, по всей видимости, она окончательно сместилась в сторону США после 1987 года, когда им дали безболезненно пережить биржевой кризис. Но до того – никакой предопределенности не было и в помине.
По этой причине любые рассуждения на тему о том, что «социализм был заранее обречен» представляются мне пропагандистскими и абсолютно ненаучными. Собственно, в ближайшие годы мы увидим аналогичный по масштабу и механизму слом «западной» системы разделения труда – и тут уж вопросов, фактически, не останется, но уже сегодня нужно смотреть на ситуацию максимально трезво. Поскольку только путем качественного научного анализа можно будет с наименьшими потерями пройти период кризиса и начать выход из него в рамках новых экономических идей.
worldcrisis.ru (внешняя ссылка)
Заканчиваются ритуальные песни и пляски либерастов в честь годовщины разрушения СССР, а значит, можно поговорить на эту тему всерьез. Я неоднократно высказывался по этому вопросу, самый полный текст можно прочитать здесь, но, думаю, что нужно вернуться к этой теме еще раз. И для начала – вкратце повторю общую логику развития экономики в период действия парадигмы научно-технического прогресса.
Суть этой парадигмы – ускоренное (по сравнению с предыдущей, феодальной) развитие разделения труда за счет использования ссудного процента (кредита). Роль разделения труда отмечали еще экономисты (ну, точнее философы, которые в том числе занимались политэкономией, просто слова такого еще не было) XVI-XVII веков, а затем создатель современной политэкономии Адам Смит отметил, что углубление разделения труда неминуемо ведет к необходимости расширения рынков. Соответственно, вся мировая экономическая система должна была бы состоять из постоянно расширяющихся систем (кластеров), которые, рано или поздно, должны были бы прийти в столкновение и острый конфликт.
Олег Григорьев, который в конце 90-х годов описал мировую экономику с точки зрения развития и конкуренции таких систем, которые он назвал технологическими зонами, и выделил их 7 штук, причем две из них так и не смогли реализовать свой потенциал и оформить полноценную систему разделения труда. Подробно об этом можно прочитать в наших работах по «неокономике» (под этим названием сегодня и развивается эта теория), в том числе на сайте worldcrisis.ru, для нас же сейчас важно, что после II Мировой войны в мире осталось только две полноценные зоны, «Советская» (с центром, естественно, в СССР) и «Западная» (с центром в США).
Как и полагается, пока две зоны развивали свои системы разделения труда на тех территориях, до которых сумели дотянуться по итогам войны, в них был большой экономический рост. А вот дальше начались проблемы. В СССР они проявились где-то года с 1960, в США – чуть позже, с начала 70-х, но суть их была одна – невозможность расширить рынки сбыта.
Как говорит теория «неокономики», такая ситуация неминуемо вызывает серьезный кризис, который невозможно остановить, можно только, достаточно жесткими и, зачастую, опасными методами, приостановить. СССР это не удалось и кризис в нем постоянно усиливался, хотя, видимо, в начале 70-х он и мог форсировать выигрыш в противостоянии с США (подробнее см. приведенную выше ссылку). А вот в США метод приостановления кризиса придумать удалось и он получил название «рейганомики», хотя к его разработке Рональд Рейган никакого отношения не имел.
Суть этой идеи состояла в том, что если невозможно увеличить количество пользователей, то можно увеличить нагрузку на имеющихся, что, с точки зрения экономики, примерно одно и то же. Я не думаю, что авторы этой концепции понимали теорию «Неокономики», скорее, они шли эмпирическим путем, решая те задачи, которые перед ними вставали, но результат получился именно таким: суть «рейганомики» - кредитное стимулирование спроса.
Поскольку главной задачей при этом было справиться с конкуренцией со стороны «советской» технологической зоны, то негативные последствия роста долгов были отнесены на потом. И в результате, «советская» технологическая зона распалась, как до того распались Германская, Японская и, отчасти, Британская. А зона «западная» получила мощный толчок к развитию. И вот здесь встает вопрос, на который еще долго не смогут ответить историки в сфере экономики.
Вопрос этот простой: можно ли было активами, полученными за счет распада «советской» зоны закрыть сделанные в 80-е годы долги и начать развитие, что называется, «с чистого листа»? Если бы это было так или, хотя бы, частично, то, возможно, «западная» технологическая зона получила бы несколько десятилетий на, более или менее, стабильное развитие, а там, кто знает, что бы было придумано. Но на начало 90-х годов к власти в США уже пришли группы, главным источником прибыли которых было перераспределение эмиссионных денег (как за счет кредитной, так и за счет денежной эмиссии) и они, вместо того, чтобы новыми активами закрыть старые долги, сделали эти активы базой для наращивания новых.
В результате, буквально за несколько лет структурные диспропорции в «западной» системе разделения труда вообще и в экономике США в частности, резко выросли, а острый и серьезный кризис стал неизбежным. В нашей работе 2001 года, на основании межотраслевого баланса США за 1998 года, было показано, что уже в конце 90-х экономика США должна была пережить кризис, сравнимый по масштабам с кризисом начала 30-х годов ХХ века, который привел ко второй «Великой» депрессии. За прошедшие же до начала «острой» стадии этого кризиса 10 лет диспропорции в экономике выросли еще раза в два. Впрочем, вернемся к проблемам СССР.
Элита СССР, как я уже говорил, не только не смогла сформулировать план, аналогичный «рейганомике», но даже не сумела более или менее адекватно описать проблемы кризиса. Собственно, уже отказ от форсирования давления на «Запад» в начале 70-х был началом капитуляции и все события 80-х годов стали уже следствием этого обстоятельства. Не исключено, что частично свою роль сыграли идеи «конвергенции», которые активно продвигала с 60-х годов группа Андропова, которые, фактически, стали базой для такой примиренческой позиции. Отметим, что западные элиты идеи конвергенции почти никогда всерьез не воспринимали, это была просто игрушка для группы интеллектуалов.
В общем, даже самый краткий анализ 60-х – 80-х годов прошлого века показывает, что сохранение «бинарной» экономической системы, в том виде, как она сложилась после II Мировой войны, было невозможно. Одна из двух систем разделения труда должна была умереть. Поражение той или иной отнюдь не было предопределено, стрелка весов долго колебалась, по всей видимости, она окончательно сместилась в сторону США после 1987 года, когда им дали безболезненно пережить биржевой кризис. Но до того – никакой предопределенности не было и в помине.
По этой причине любые рассуждения на тему о том, что «социализм был заранее обречен» представляются мне пропагандистскими и абсолютно ненаучными. Собственно, в ближайшие годы мы увидим аналогичный по масштабу и механизму слом «западной» системы разделения труда – и тут уж вопросов, фактически, не останется, но уже сегодня нужно смотреть на ситуацию максимально трезво. Поскольку только путем качественного научного анализа можно будет с наименьшими потерями пройти период кризиса и начать выход из него в рамках новых экономических идей.