Предвоенные Мифы. О роли "союзников" и значении договора о ненападении с Германией.

Накануне празднования 70-летия Великой Победы новый "обличитель"

советского строя и Великой Отечественной войны показался не откуда-то, а

прямо с поста директора Государственного архива РФ. Сергей Мироненко

рассказал о страшных стратегических просчетах советского руководства в

первые дни войны, о том, что "пакт Молотова-Риббентропа" был чудовищной

ошибкой и как СССР "умиротворял" Гитлера. При этом ссылаясь то на

воспоминания Хрущева, то на документы, которые находятся вне ведения

Росархива. Мы побеседовали с экспертом Накануне.RU, доктором исторических наук, главным научным сотрудником Института российской истории РАН Юрием Жуковым о мифах, которые зачем-то снова повторяют государственные чины.

Молотова-Риббентропа, который директор Госархива России Сергей

Мироненко называет ошибкой, потому что СССР тогда, мол, укреплял армию

своего врага, посылая эшелоны с горючим, сельхозпродукцию. Что Вы об

этом скажете? 

Юрий Жуков: Мироненко – вообще-то, человек хороший,

но он не искал ничего нового, он повторил то, что Запад нам рассказывает

последние 30-40 лет. В этих высказываниях нет ничего нового, и это все

ложь. Дело в том, что у нас всегда говорят о заключении договора о

ненападении с Германией, который именуют "пактом Молотова-Риббентропа",

забывая, что Запад сам нас вынудил к этому.

Вопрос: Можете остановиться на этом подробнее?

Юрий Жуков: Поясняю: у нас в 1935-м году были

подписаны договоры с Францией и Чехословакией о совместном отражении

германской агрессии против любого из трех участников этого соглашения. И

это давало нам какую-то, хоть небольшую, но все же гарантию, что мы не

будем воевать против Германии в одиночку. К сожалению, Париж предал сам

себя. Во-первых, в марте 1938 года ни Лондон, ни Париж никак не

отреагировали на аншлюс Австрии, что было запрещено двумя договорами

1919 года: Версальским с Германией и с Австрией - Сен-Жерменским

договором. Аншлюс категорически запрещался и той, и другой стране – то

есть воссоединение двух германских государств было невозможно. И

Великобритания, и Франция были гарантами этих договоров. Они никак не

отреагировали на этот шаг агрессии со стороны Германии, захват Австрии.

Вопрос: Тут, наверное, уместно вспомнить про раздел Чехословакии?

Юрий Жуков: Да, в сентябре того же 1938 года

премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и премьер-министр

Франции Пьер Лаваль совместно с Гитлером и Муссолини заключили

Мюнхенское соглашение, по которому Чехословакия фактически была передана

в руки Германии. Дело в том, что Гитлер по этим Мюнхенским соглашениям

получал Судетскую область, где находились мощные чехословацкие

укрепления. Оставайся они в руках Праги – Гитлер никогда бы не сумел

тогда войти в Чехословакию. Мало этого – не отреагировали Лондон и Париж и на то, что Гитлер сразу же нарушил эти обязательства, захватил полностью Чехию и Моравию, а Словакию провозгласил якобы независимым государством.

Несмотря на это, мы продолжали пытаться восстановить совместную

оборонную стратегию с Парижем и Лондоном. Несмотря на то, что в апреле

1939 года Германия захватила Клайпедскую – она же Мемельская – область, а

Варшава под угрозой захвата всей Литвы заставила Каунас – тогдашнюю

столицу Литвы – признать присоединение к Польше Виленской области. Это

были прямые шаги Германии и ее сателлитов Венгрии и Польши, которые и

участвовали в дележе Чехословакии.

Несмотря на все это, понимая, что очень скоро может начаться война,

Советский Союз предложил Лондону и Парижу прислать в Москву

представителей для подписания нового тройственного соглашения о

совместном отражении агрессии со стороны Германии, если таковая будет.

Что получилось? В июле пароходом к нам выехали представители из Лондона и

Парижа и, как оказалось, лишенные каких бы то ни было полномочий – они

могли только говорить, рассуждать, но ничего подписывать не могли. А

это, простите, было за полтора месяца до начала Второй мировой войны.

Вопрос: То есть, понимая, что все шаги Запада

направлены на развязывание войны, мы были вынуждены подписать это

соглашение, чтобы хоть как-то себя обезопасить?

Юрий Жуков: Да, эти события и вынудили Советский

Союз, чтобы не остаться один на один с агрессивной Германией, подписать с

ней договор о ненападении. Это первое. То есть Лондон и Париж вынудили

нас своими действиями, прежде всего Мюнхенским соглашением, пойти на

подписание договора с Германией.

Второе – Мироненко сказал, что мы отправляли в Германию разные

материалы – он забыл сказать, что обмен товарами был обоюдный: не только

мы отправляли в Германию зерно и руду, что делали, кстати, и

Соединенные Штаты Америки практически до конца 1941 года. Но мы получали

из Германии то, что нам требовалось. Приведу самый простой пример:

любая кинохроника осени конца 1941 года, наша, советская кинохроника,

показывает, как зорко в небо смотрят наши зенитные орудия. Так вот – эти орудия были куплены нами еще в независимой Чехословакии, но получить мы их не успели, так как немцы оккупировали Чехию,

захватили шкодовские заводы, где производили эти пушки. И вот мы

вынуждены были продавать зерно и руду для того, чтобы получить купленные

в свое время в Чехословакии эти орудия, которые очень нам помогли.

Вопрос: По сути, это не мы укрепляли армию Германии,

а наоборот – Германия поставляла по обмену нам различные орудия,

которые нам были необходимы?

Юрий Жуков: Много чего мы получали из Германии, что

нам пригодилось во время войны. Немцы это нам продавали, думая, что мы

никогда не сумеем воспользоваться всем этим, что они скоро нападут и за

два месяца нас разобьют. В действительности немцы просчитались – и не

через два месяца, а через четыре года, и не мы, а они потерпели полное

поражение. Поэтому вспоминать сегодня опять о пакте о ненападении глупо и

даже преступно, ибо он был вынужденным нашим шагом, вызванным

примирительной, соглашательской политикой Лондона и Парижа по отношению к

нацистской Германии.

Вопрос: А какая позиция была у США?

Юрий Жуков: Если, отдавая восток, Франция и Великобритания хотели себя обезопасить и не участвовать ни в какой войне, хотели натравить Германию на Советский Союз,

то Соединенные Штаты при Рузвельте долгое время занимали

изоляционистскую позицию. Они не собирались вмешиваться ни в какие

конфликты в Европе и продавали стратегические материалы Германии, когда она уже воевала с Советским Союзом.

Вопрос: А что Вы можете сказать по поводу

присоединения Прибалтики и территории Польши к СССР? Сергей Мироненко

называет это ошибкой, потому что будь это отдельные территория – они бы

смогли задержать врага на неделю, а то и две. А так мы получили общую с

Германией границу. Нет тут подмены понятий?

Юрий Жуков: Мироненко снова заблуждается. Или играет против своей страны. Дело в том, что прибалтийские страны до сих пор всеми политиками и

историками Европы, в том числе и Германии, рассматриваются как

полуфашистские страны. Ведь там – и в Эстонии, и в Латвии, и в Литве –

были ликвидированы все политические партии. И диктаторы – Пяц в Эстонии,

Сметона в Литве, Улманис в Латвии – были фактически диктаторами все 20

межвоенных лет. Они являлись на практике готовыми к сотрудничеству с

Германией, и не столько воевали бы с ней, сколько спокойно пропустили бы

ее войска.

Что касается Польши – простите, у нас было два варианта решения

вопроса: первое – дать Германии оккупировать всю территорию Польши, а

это означает дать оказаться армии вермахта под Минском, в нескольких

километрах от него. Либо сделать то, что мы должны были сделать, но не

смогли еще в 1919 году. А тогда совет Антанты установил восточную

этнографическую границу Польши, Антанта полагала, что дальше на восток

Польша идти не может и не имеет права. Вот мы и вышли именно на эту

линию Керзона, установленную, повторюсь, в 1919 году министром

иностранных дел Великобритании. Только и всего.

Поэтому наоборот – мы продвинулись на запад, дав возможность

Красной Армии защищать территорию нашей страны на несколько сот

километров западнее, чем это было.

Вопрос: То есть верно говорят, что если бы не этот шаг, то, грубо говоря, бомбили бы сразу Москву?

Юрий Жуков: Конечно, при этом немцы спокойно вошли

бы в Литву, Латвию и Эстонию - а от Эстонии до Ленинграда сколько

километров? Они бы прошли это все буквально за несколько дней. И также

наступая от Минска, они получили бы выгоду при продвижении на восток к

Москве. Это любой военный вам объяснит, это элементарные вещи стратегии.

Вопрос: Понятно, что мы отодвинули границу

специально, но, тем не менее,  любят говорить, что война была крайне

неожиданной для Сталина, советского руководства.

Юрий Жуков: Нет, она не была неожиданной. То, что

Германия нападет на нас, было известно Москве, Кремлю, высшему

руководству нашей страны, начиная с 1924 года - как только Гитлер

написал и опубликовал свою "Майн кампф", где он не скрывал главную цель – поход на восток, уничтожение Советского Союза, большевизма и русских. Дело в том, что у нас индустриализация началась только в 1929 году.

Германия была индустриальной страной еще до Первой мировой войны, и

тогда она занимала второе место сразу после Соединенных Штатов по своему

промышленному развитию. Мы начали создавать тяжелую промышленность, и

на ее основе заводы стали танковыми, авиационными и другими – только в

1929 году. Это значит, что мы не создали уже, а только начали создавать.

А нужны были сначала металлургические комбинаты, которые давали бы

сталь, чугун и прокат. Затем на основе их нужно было создавать

танкостроительные заводы, и только потом мы могли приступать к

производству военной техники. Но эту технику нужно было еще

сконструировать.

Вопрос: А техника, которую получали по ленд-лизу?

Юрий Жуков: Любой ветеран-танкист расскажет вам, что

горели, как фанера, английские танки, которые мы получали по ленд-лизу.

Горели, как спичечные коробки. А вот Т-34, ИС, КВ были признаны затем

одними из лучших танков мира. Но чтобы их создать, нужно было время.

Мало того – не только конструкторы должны были собрать и эти танки, и

самолеты ИЛ-ы, ЯК-и и другие, нужно было запустить их в производство.

Поэтому экономика наша могла быть готовой к войне по самым простым

инженерным расчетам только к концу 1942 года. К тому времени мы должны

были быть готовы к войне по-настоящему.

А Гитлер украл у нас полтора года. Не потому что мы не знали, не

готовились, не хотели, а потому что нельзя сразу вдруг все получить,

ведь еще и царская Россия была отсталой.

Нам не хватило времени, между прочим, и потому, что Черчилль ускорил нападение Германии на Советский Союз. Как вы знаете, зима 1940-1941 годов в английской истории называется

"Битвой за Британию" – немцы ежедневно устраивали налеты на Лондон и

другие города Великобритании, и часть министров, правительства Черчилля

были готовы заключить с Германией мирное соглашение. Не желая этого,

Черчилль – я вам сейчас расскажу то, что знает любой школьник в США и

Великобритании – отправил Гитлеру послание, которое за него подготовила

внешняя разведка МИ-6, с предложением заключить мирный договор, но при

одном условии – что Германия сначала должна была напасть на Советский

Союз.

Именно с обсуждением этого предложения Черчилля и вылетел в мае 1941

года из Германии из-под Мюнхена Гесс. Всем известный полет Гесса. И хотя

от Гесса Гитлер ничего не получил, никаких сведений новых – он все-таки

полагал, что напав на Советский Союз, он принудит тем самым Черчилля

прекратить оборону и заключить с ним мир. Вот если бы этого не было,

возможно, мы получили бы войну на год позже – в 1942 году, а не в 1941.

Вопрос: И это знает каждый школьник в США и Великобритании?

Юрий Жуков: Ну да, и вот Мироненко следовало бы

знать то, что требуют от любого, ну, не школьника, но от студента

исторического факультета Великобритании. А он все-таки уже не студент,

он директор Архива, он обязан это все знать. А если он этого не знает –

ему не нужно браться за такие комментарии и говорить, что дважды два –

пять, а трижды три – пятнадцать.

Вопрос: Опять же, говоря про неожиданность войны –

не так давно Минобороны рассекретило уникальные документы о первых днях

Великой Отечественной. Их содержание свидетельствует о том, что,

несмотря на внезапность нападения, части и гарнизоны Красной Армии

смогли в кратчайшие сроки мобилизоваться и дать достойный отпор врагу.

Юрий Жуков: Конечно, и первое крупное танковое

сражение произошло через два дня после вторжения немцев на нашу

территорию. Это в районе современной литовско-белорусской границы.

Вопрос: Но как быть с рассказами про "неожиданность"? Что, мол, пришли к Сталину с донесением из разведки, а он не поверил?

Юрий Жуков: Неожиданностью была точная дата, а

проистекает все из одной страшной вещи: у нас было несколько внешних

разведок. И их руководители, боясь попасть впросак и взять на себя

ответственность за что-то, они донесения, которые поступали от наших

агентов из Европы, не анализировали, не сопоставляли, не проверяли, а

просто клали на стол Сталину. Мол, сам разберется и сам примет решение,

за которое будет отвечать. А тут шла игра и со стороны Великобритании, и

со стороны Германии – дезинформация постоянная: будет, не будет война,

когда будет. Понимаете, это очень сложная вещь, и ею должны были

заниматься там, на Лубянке и в районе Гоголевского бульвара, где

находились органы нашей разведки.

А Сталин не обязан был знать, какое донесение верное, которое ошибочное – он не мог этим заниматься, для этого и есть разведка. А ему клали донесения – будет война, а следующее – не будет война, если

будет, то тогда-то, а может и не тогда. Но то, что она будет – мы

знали. Неслучайно же перед тем, как немцы напали, наше политбюро

заседало уже непрерывно. И Кузнецов – нарком военно-морского флота –

отдал приказ кораблям быть готовыми к нападению. И была готова первая

директива наша о том, что должны делать войска в случае нападения. Мы

понимали, что вот-вот уже будет, но мы и не могли ничего изменить – за

несколько дней невозможно было отсрочить нападение либо успеть построить

корабли, произвести необходимое количество техники.

Вопрос: Хорошо, тогда другой "аргумент"

"разоблачителей" про то, что, когда пал Минск, у Сталина было полное

отчаяние: "Есть журнал посетителей кремлевского кабинета Сталина, где

отмечено, что нет вождя в Кремле день, нет второй, то есть 28 июня…"

Юрий Жуков: Ничего подобного! Вы можете пойти в

"Ленинку", взять эту книгу – дневник посетителей кабинета Сталина в

Кремле – она опубликована несколько лет назад, и вы увидите, что только

один день не было посетителей, когда Сталин поругался в наркомате

обороны с Жуковым. Он отчитал их всех за то, что они не знают, что

происходит на фронте и где линия фронта, и уехал во злобе на них на

"ближнюю дачу", куда вскоре приехали Молотов и Маленков, и они вместе

создали государственный комитет обороны.

Вопрос: Вот в продолжение поездки на "ближнюю дачу":

"И тогда ближайшие соратники — Клим Ворошилов, Маленков, Булганин —

решаются …  ехать на "ближнюю дачу", чего категорически нельзя было

делать без вызова "хозяина". Сталина они нашли бледного, подавленного и

услышали от него замечательные слова: "Ленин оставил нам великую

державу, а мы ее прос***и".

Юрий Жуков: Это вранье! Это придумки Хрущева! Потому что ни Ворошилов, ни Булганин в тот день не ездили, и нигде

никогда не говорили, как они Сталина застали. Потому что их тут же бы

поймали на вранье. Более того – документы об этом хранятся в другом

архиве – РГАСПИ! (Российский государственный архив

социально-политической истории, - прим.), к которому Мироненко отношения

не имеет. Все документы, связанные с этим, только в этом архиве, а не у Мироненко! И, в общем-то, как-то неприлично, скажем, химику говорить о физике,

либо физику – влезать в биологию. Мироненко поступил примерно так же.

Вопрос: Юрий Николаевич, а Вам не кажется, что вообще ссылаться на воспоминания Хрущева – для историка как-то неуместно?

Юрий Жуков: А вот не надо - не говорите при мне "воспоминания Хрущева" – это все вранье от начала и до конца.

Вопрос: Юрий Николаевич, спасибо, что помогли развеять эти мифы

Юрий Жуков: Пожалуйста. То, что, как я полагал,

знают все, оказывается, все уже успели забыть. Для меня то, что я

рассказал, является, в общем-то аксиомой. И я считаю, что это должно быть написано во всех школьных учебниках. И в вузовских тоже.

Евгений РычковИсточник nakanune.ru (внешняя ссылка)