Блог » ПритяGение
ПритяGение часть первая Армагеддон 7g
Мы шли уже минут пятнадцать и по моим расчетам вот-вот должны были выйти на площадь Революции, где располагалось местное управление Госбезопасности. Путь наш пролегал вдоль домов, иногда отряд сворачивал во дворы, стараясь избегать подозрительных скоплений разбитых машин.
-Даю голову на отсечение, утром этого хлама на дороге не было! - говорил в таких случаях старшина Парышев, и мы послушно сворачивали в строну от проспекта.
Было дымно, жарко и липко. Хотелось убраться из этого города куда-нибудь, где веет морской прохладой и кричат чайки, как тогда в наш с Галькой медовый месяц… Впрочем, не буду о грустном. Я ведь даже не знал, увижу ли ее когда-нибудь.
Поравнявшись со мной, Титов неожиданно спросил:
-Так куда все-таки шел?
-Мне нужно на площадь Революции, - пространно ответил я.
-Но там же Серый дом. Я думал, ты к своим пробираешься… Неужели все так серьезно.
Под «Серым домом» надо полагать он имел в виду управление ФСБ. Подобным зданиям, как правило, народная молва давала имена собственные, - традиция оставшаяся еще с советских времен.
-Да, серьезно, – кивнул я.
-Жаль тебя огорчать, но… - почему-то он не докончил фразу до конца.
-Ну, говори же! Что там еще!
-Скоро сам все увидишь…
Ну, вот и еще один сюрпризец! – с тревогой в сердце подумал я.
Не прошло и минуты, как из дымки показалась большая площадь. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, о чем не договорил старлей. Дома по левую сторону от площади были разрушены. Сама же площадь была усеяна обломками, а также раздавленными и перевернутыми автомобилями. Посреди площади окруженный островком зелени стоял осиротевший постамент, за которым виднелся мрачный серый монолит управления ФСБ. Здание было частично повреждено. Окна, по крайней мере, трех этажей зияли чернотой. Над крышей еще поднимался дым.
Я застыл на месте как вкопанный, ощущая себя полным идиотом. Мой план рассыпался в прах. Похоже я не найду помощи в этом городе.
-Мне кажется, это случилось еще вчера, - сказал Титов, остановившись вместе со мной. –Именно поэтому началась такая неразбериха. Тут ведь не только ФСБ было, но и штаб МЧС.
-Тут у вас вообще… осталась какая-нибудь власть? – произнес я, тупо уставившись на последнюю догорающую надежду.
Титов не ответил, потому что, воспользовавшись остановкой, решил выпить воды из фляги. Лишь утолив жажду, он произнес: -Видать не осталось. Все сбежали.
Весело, ничего не скажешь. Теперь я даже не предполагал, что мне предпринять дальше. Нас обучали совсем не этому. Не бродить по полуразрушенным городам в поисках незнамо чего… По идее это меня должны были разыскивать отряды поисково-спасательной службы, а не я их.
-Что совсем никого нет?!
Он помотал головой.
-Впрочем… мы видели ночью свет в центральной больнице… Возможно, там еще кто-то остался…
Тем временем отряд опередил нас метров на пятьдесят. Заметив отсутствие командира, Парышев остановил солдат и вопросительно воззрился на Титова.
-Ну что Олег ты с нами или как?
А есть ли у меня выбор? Допустим, я пойду самостоятельно. Но вопрос – куда? Оставаясь с ними, я, по крайней мере, получал хоть какую-то гарантию безопасности и надежду выбраться отсюда. Если конечно было куда выбираться…
-Идем, – ответил я, поправив лямку рюкзака. И мы молча двинулись вслед за отрядом.
Прошло, наверное, минут пять-семь, прежде чем Титов вновь заговорил.
-У меня была мысль, что ты в Яшено идешь к военному аэродрому. Но тогда тебе уже давно следовало бы свернуть на север.
-А далеко до вашей части? – спросил я, чтобы увести разговор в другое русло.
-Еще километра четыре. Мы на самой окраине располагаемся, можно сказать, уже не в городе.
Потом стралей начал рассказывать что-то о себе, как он решил стать военным, про их военный городок и так далее, но я уже не слушал его. В тот момент я находился в какой-то прострации. Если в моей голове и попадались мысли, то они были все больше мрачные или бредовые. Жара окончательно разморила меня, стало клонить в сон.
Я уже не знал, куда и зачем иду. Словно целую вечность шатался по этому странному городу и успел забыть о цели своего пути. А еще я думал, что подвергаю опасности попутчиков, поскольку имею свойство притягивать к себе неприятности. И вообще все это бред, абсурд, идиотизм! Я вынужден скрывать, что являюсь космонавтом, потому что не могу доказать это или же из-за страха, что меня растерзают как виновника этой страшной катастрофы?! Я даже не мог решить из-за чего.
Вот сейчас я иду вместе со страшим лейтенантом, который принял меня за летчика. Он ведь даже не спросил у меня документов. А что если действительно началась война? И я какой-нибудь вражеский диверсант?!… Да все мы оказались не готовы. Даже опытный старшина Парышев, по всей видимости, служивший какое-то время на Кавказе.
А, собственно говоря, что же в действительности началось? Вопрос, ответ на который пока не знал никто.
Вечерело. Солнце уже не так пекло, хотя было по-прежнему душно. Всякое движение в воздухе замерло, и смог вновь начал сгущаться. Видимость уменьшилась до полусотни шагов, а может и того меньше.
Отряд продвигался вперед очень медленно. Солдаты чувствовали усталость после тревожной ночи и лениво волочили ноги, шаркая подошвами об асфальт. Кроме этих звуков было слышно только наше дыхание, да откуда-то издалека доносился гул, который мог быть канонадой боя или просто эхом надвигающейся грозы. Иногда, впрочем, слышались людские голоса, но они быстро стихали, стоило нам приблизиться. Нас боялись. Здесь все всех боялись…
Однажды над нами бесшумно пронеслось что-то темное. Кто-то тут же закричал:
-Шухер, воздух!
И все попадали на землю. Двое даже попытались добежать до ближайшего укрытия. Однако тревога оказалась ложной. Стрелять по нам никто не собирался.
-Скажи Олег, существуют ли самолеты, которые могут летать в таких отвратительных условиях, да еще и бесшумно? - спросил меня Титов, когда мы вновь двинулись в путь.
-Самолеты есть разные. Все зависит от радара, но дело даже не в этом. Радар тут просто не поможет! На бреющем полете, практически между домами, при нулевой видимости, хм, это просто фантастика!
-Вот я о том же. Может быть все-таки признать очевидное… Что это инопланетяне.
-Планетяне, блин!… – хмыкнул Парышев, услышав стралея.
-Старшина?! – окликнул его Титов.
-Да товарищ старший лейтенант, - бывалый вояка обернулся к нам, продолжая при этом двигаться задом наперед.
-Иди ты к черту, старшина!
-Есть товарищ старший лейтенант! – ответил Парышев и отвернулся. –Походу дела мы туды все и идем.
Солдаты отреагировали на его тупую шутку слабыми смешками. Но даже это натянутое, неестественное веселье разрядило обстановку и идти стало легче.
Волна разговоров, порожденная незатейливым спичем старшины, вскоре стихла, и вновь мы погрузились в пропахшую дымом тишину. Домов становилось все меньше, а зелени все больше. Мы входили в частный сектор.
-Уже скоро, – обрадовал меня Титов.
-Что-то не так… Как будто чего-то не хватает, - чуть позже произнес он, когда мы проходили мимо дома в высоким каменным забором.
-Да чего-чего… Собак не хватает! Лая не слышно! Со вчерашнего дня я не видел и не слышал ни одной псины, да чего там, кошек даже нет! – объяснил старшина. –Даю голову на отсечение, и крысы с мышами тоже смотали!
-Не к добру это, не к добру… - вырвалось у Титова.
По моей спине пробежали мурашки. Теперь я окончательно уверился в том, что это была не война, во всяком случае, не просто война… Черт побери, я был бы даже рад, если бы это была просто война! Но кошки и собаки оставались с людьми в самые страшные годы, даже в блокадном Ленинграде, когда на них уже смотрели как-то по иному, как на еду… Сейчас же произошло нечто такое, что заставило их убраться прочь из города. Или оно еще только должно произойти? Ведь животные часто предвидят катастрофы. Может быть, правы те, кто так поспешно удрали из города?
Несколько минут спустя, когда мы вышли к небольшой площади, из дыма показался силуэт танка. Я невольно вздрогнул.
-Не бойся, этот уже свое отвоевал! Мы его вчера долбанули! - успокоил меня стралей.
Обгоревший танк с уныло опущенным дулом стоял посреди маленькой площади, бывшей одновременно перекрестком двух улиц. По левую руку от нас располагалось двухэтажное здание из серого кирпича с обшарпанной вывеской «Торговый Центр». Старшина Парышев выбежал вперед и с одного маху запрыгнул на корму подбитого танка. Неожиданно откуда-то сверху со стороны здания раздался удивленный возглас:
-Парышев, ты что ли?!
-Ну а кто же еще, мать моя женщина! Это ты Серега?
Я задрал голову и увидел, как на крыше «торгового центра» появилась чья-то фигура.
-А где Романцов и техника?
-Это все, кто остался. Романцов погиб, технике копец, - ответил Парышев.
-Козлов, это ты там маячишь? – окрикнул человека с крыши Титов.
-Яки горный козел, – не к месту добавил Парышев.
-Я тебе, б…, дам козла!… Параша!
-Отставить! Кончай хамить! – крикнул на обоих Титов. –Козлов, как в части, все нормально?
-Тишина… А вас танки потрепали?
-Нет, хуже. Но это отдельный разговор…
Стралей махнул рукой, чтобы все топали дальше к воротам части. Мы свернули налево, прошли до следующего перекрестка, и вскоре перед нами показался КПП части. Выкрашенные в ядовито зеленый цвет ворота были закрыты. Будка КПП была обложена мешками с песком, из окна торчал ствол пулемета.
Едва мы приблизились, как из будки послышался сонный голос:
-Стой, мать вашу, кто идет?!
-По уставу нужно обращаться! – крикнул в ответ Титов.
-Какой к черту устав, когда тут каждую минуту всякие идиоты приходят!… Шланг открывай, свои!
Ворота со скрипом отворились, и мы вошли внутрь. Длинный худощавый солдат в старой выцветшей форме отдал честь Титову.
-Везет же некоторым… - буркнул кто-то из подопечных стралея.
Напротив ворот стояла БМП, на броне которой расположились двое вояк. Оба смотрели на нас с недоумением.
-Леня?! Почему вы пешком?… И где Романцов? – спросил молодой офицер.
-Нет больше Романцова, Костя… - печально ответил Титов.
Тот самый Костя – смешной коротышка с офицерскими погонами незамедлительно соскочил с машины.
-Вот черт! Как это произошло?! Танки?
-Нет, – помотал головой старлей. -Нас атаковали с воздуха. Какой-то необычный самолет… Несколько секунд - и ни одной машины!
-Вот дела!!! - ошарашенный офицер застыл на месте, провожая нас взглядом до самого поворота, пока отряд не скрылся за углом здания.
Внутренняя дорога проходила мимо казарм и в конце концов привела нас к плацу, на другом конце которого из дымки едва проступало массивное двухэтажное здание с пристройкой. Пошагав по плацу, мы остановились напротив здания.
-Товарищ, старший лейтенант, разрешите по казармам? – обратился Парышев.
-Обожди, сначала доложу полковнику. Отдохните пока здесь, - с этими словами Титов поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.
-Б…! - только и смог выдавить из себя старшина и опустился на скамейку.
Остальные последовали его примеру, оккупировав две скамейки стоявшие около крыльца штабного здания. Те, кому не хватило места, сели прямо на газон.
Парышев потянулся за куревом.
-Будешь? – спросил он меня.
-Я не курю…
-Я тоже, - сказал он и закурил беломорину.
Солнце уже скрылось за домами, жара постепенно отступала. И если бы не этот проклятый смог, то был бы прекрасный летний вечер.
Старшина закашлялся и со словами, - Полный копец, это же невозможно! - выбросил недокуренную папиросу.
Откуда-то слева донеслись детские голоса. Я посмотрел в ту сторону, тщась разглядеть сквозь дымку хоть что-нибудь.
-Там дома для офицеров и контрактников. - пояснил Парышев.
Не прошло и пары минут, как со стороны казарм возникло несколько солдат. Тут же завязались наполненные тревогой и страхами разговоры. Солдатам Титова хотелось выговориться после пережитого стресса, остальным хотелось узнать, что происходило в городе. К Парышеву подошли два сержанта. Я почувствовал себя лишним и решил не мешать им, устроившись на траве в нескольких десятках шагов от скамеек. Так я и лежал в одиночестве, прислушиваясь к голосам военных да стряхивая с себя надоедливых насекомых, активизировавшихся с наступлением вечера, покуда дверь не хлопнула и все не замолчали. На крыльце появилось двое: один - высокий худой, второй – плотный среднего роста.
-Твою мать! – гаркнул второй, я понял, что это был полковник. –Вас только за смертью посылать! Романцова не уберегли! Ладно, идите! Да, и оружие никому не сдавать!
Солдат как ветром сдуло, они растворились в дымке, утопав в строну казарм.
-А где этот твой летчик? – спросил полковник Титова.
-Да тут где-то был…
Пришло время выйти из-за кулис, в смысле, из-за дыма, а то Титову еще больше достанется, подумал я и встал.
На счет «плотности» я ошибся, полковник был скорее рыхлым с заметно выпирающим брюхом. Кроме того, от него за два метра разило перегаром.
-Ты что ли летчик? – разглядывая меня, словно какую-то букашку, спросил полковник
-Точнее бортинженер…
-А хрен с тобой! Летчик, мне сейчас не до тебя! Ленька отведет тебя к Хоменко, путь тот и разбирается! – махнув рукой, он быстрым шагом удалился к казармам.
-Семеныч стресс снимает. Я бы тоже не отказался, – шепнул старлей, едва полковник скрылся из виду.
-А кто такой Хоменко?
-Ну, подполковник Хоменко… Хитрый лис, ты с ним поосторожнее!
-А может быть обойтись без разговора… А?
-Никак нельзя, - отрицательно помотал головой Титов, - приказ!
Предчувствуя разоблачение, я мрачно кивнул головой и неторопливо пошел вслед за Титовым на экзекуцию.
Мы прошли почти что на ощупь по темным коридорам и очутились в кабинете, где нас встретил среднего роста лысый мужичек лет сорока пяти.
-Присаживайтесь, - сразу же предложил подполковник, едва заметив нас.
Единственным источником света в комнате была керосиновая лампа, стоявшая посреди стола, на котором лежали какие-то бумаги и карта. За окном уже окончательно стемнело и ее света едва хватало, чтобы выхватить из темноты несколько квадратных метров вокруг стола. Остальное тонуло в ночи.
-Титов вы свободны, - буркнул подполковник и принялся разглядывать меня.
-Подполковник Хоменко, Сергей Иванович. С кем имею честь беседовать? – задал он свой первый вопрос, как только Титов вышел.
-Олег Добрынин, бортинженер.
Я еще не представлял, какую мне выбрать тактику. Поэтому решил, как и раньше, отвечать односложно и уклончиво. Впрочем, эта дурацкая игра порядком мне надоела. Но скажи я сейчас правду, то он наверняка примет меня за придурка… Космонавты просто так, где попало, не шляются.
-А звание?
-Я гражданский специалист.
-Хорошо, к какому отряду вы приписаны?
-К отряду космонавтов! – взял да и ляпнул я.
На лице Хоменко не дрогнул ни один мускул. Он медленно отдалился от стола и, почти исчезнув в темноте, громко произнес:
-Ну ладно молодой человек, держу пари, что никаких документов у вас нет, а этот комбинезон вы сняли с убитого или раненого!
Вот именно этого я и страшился – нарваться на такого дебила, подумал я, ощущая как учащенно забилось в груди сердце. Вся обстановка давила на меня словно километровая толща воды: и этот придурковатый подполковник, и темнота, и духота, и неистребимый запах дыма. И никакой надежды на скорое избавление. Кругом одна только неизвестность.
-Ага, вы еще скажите, что я диверсант и меня к вам забросили.
Хоменко вновь показался из темноты, облокотившись на стол обеими руками.
-Нет, молодой человек, вы не диверсант. Вы слишком глупы для диверсанта! Скорее всего вы просто банальный мародер!
Дать бы ему сейчас по морде, - подумалось мне, - но это только ухудшит мое положение.
-И сдается мне, где-то я вас видел, – продолжил свою мысль подполковник.
-Определенно в разделе уголовной хроники «их разыскивает милиция».
-Знаете, что Олег или как вас там… шутки я люблю, но только в мирное время. А сейчас мне не до шуток!
-Может, вы все-таки дадите мне высказаться?
-А мне некогда слушать ваши сказки. Хватит и того, что рассказал старший лейтенант Титов.
Я застыл, ожидая самого худшего. Сердце было готово вырваться из груди. Видимо придется бежать, прикинул я.
-И что же вы собираетесь со мной сделать? – спросил я, приготовившись к прыжку…
И десять минут спустя устало рухнул на койку. Ничего подполковник со мной не сделал, как впрочем, и я с ним. У меня лишь забрали вещи, а затем отвели в казарму. Кроме того Хоменко распорядился не спускать с меня глаз. Больше всего я опасался, что подозрение вызовет тот странный диск с непонятными иероглифами. Но Хоменко увидев его, буркнул что-то про японские штучки. Вероятно решив, что это какой-нибудь сидиплеер. Ну и как говориться, слава богу.
В казарме кроме меня находилось еще десятка два гражданских. Как объяснил один из солдат охранявших меня, это были родственники военнослужащих решившие укрыться на территории части.
-А куда делись солдаты? – спросил я, обратив внимание на то, что в приоткрытой тумбочке стоявшей рядом с моей койкой лежали какие-то вещи.
-Здесь была вторая рота. Они уехали на работы еще прошлым утром. До сих пор никто не вернулся, - ответил сонным голосом сержант Шапиев.
Освещения в казарме, как и во всем гарнизоне не было. Резервная электростанция то ли не работала, то ли полковник приказал беречь соляру. Поэтому все пользовались свечами и невесть откуда взявшимися керосиновыми лапами. Вначале обитатели казармы проявили ко мне определенный интерес. Первым подошел маленький мальчик и спросил: - Дяденька, а вы не видели моего папу?
-К сожалению, нет, - помотал головой я.
За мальчишкой тут же подбежала молодая женщина, и, подхватив его на руки, сказал:
-Петя, не мешай, дяденькам, они устали.
-Ну, где же папа? Где папа? – не унимался малыш.
-Извините, - сказала женщина и унесла сына.
Потом подошли еще пару человек. Но, не узнав ни от меня, ни от солдат ничего нового, они перестали нас беспокоить. Несмотря на то, что люди располагались в противоположном конце казармы, я сумел подслушать отрывки некоторых разговоров. Надежда еще не покидала их, но голоса оптимистов звучали уже не так уверенно. Все чаще проскакивали словосочетания: «третья мировая», «конец света» и тому подобные. Говорили о том, что в городе хаос и кругом шастают мародеры. Матери боялись за детей, жены за мужей, которые по-прежнему не вернулись в часть. Но все еще ждали и надеялись, что завтра будет ясное утро, подует ветер, который разнесет в клочья проклятый удушливый смог и, в конце концов, все образуется.
Вскоре казарма погрузилась во тьму, и люди забылись в тревожном сне. Я лежал на койке и размышлял о том, что буду делать завтра, когда проснусь. Решение «сдаться» подполковнику Хоменко уже не казалось мне единственно верным. Я мог убежать, но какой-то подспудный импульс заставил меня поступить именно так. Интуиция, черт бы ее побрал! А если интуиция ошибается? Вдруг меня завтра расстреляют, как вражеского диверсанта? Да, ну бред это все!… Никто меня расстреливать не будет. А если даже попытается, то ничего этим не добьется.
-Боже, как я мог забыть об этом! – с ужасом подумал я, едва вспомнив про свою невероятную живучесть.
Пошли уже вторые сутки с тех пор, как со мной произошли странные изменения. Пока это дало только плюсы. Но, кто знает, что будет со мной завтра. Какова расплата за воскрешение?
А вдруг это никакая не мутация?! – неожиданно подумал я, - вполне возможно виной всему тот «укол»! Вдруг какая-нибудь «пиявка» все же проникла в мое тело? И теперь внутри живет чудовище – «нечто», ради существования которого «носителю» временно даются невероятные способности к выживанию. И потом когда плод созреет, мне конец…
Или, черт возьми, я опять напридумывал всякого бреда и сам себя запугиваю!? Но ведь было же! Было! Раны действительно заживают на мне за считанные минуты.
Что дальше? Не знаю. Ничего не знаю. Хотелось бы надеяться, что завтра все проясниться. В этом я ничем не отличался от людей в другом конце казармы. Но они уже спали, а я никак не мог сомкнуть глаз. Меня охватил страх, что это произойдет во сне. Я представил, как чудовище, если они и вправду живет во мне, вспарывает живот, затем вылезает наружу и принимается за остальных…
До самого рассвета мое сознание дрейфовало между сном и бодрствованием, подкинув мне массу нелепых, а подчас пугающих видений. И вот, когда за окнами стало светлеть, я почувствовал сильную режущую боль в животе. Меня стало трясти…
Я в ужасе открыл глаза и увидел над собой испуганное лицо подполковника Хоменко. Оказалось, это он тряс меня за плечи.
-Господи, я думал у вас приступ! Вы расцарапали себе весь живот! – отпустив меня, произнес Хоменко.
Онемев от страха, я был не в силах даже поднять голову и посмотреть расцарапанный живот.
-Да что с вами!? – недоумевал подполковник.
-Я… э, кажется… мне приснился страшный сон, - наконец выдавил я не своим голосом.
Подушка и бесполезное из-за жары одеяло были сброшены на пол, простынь смята, как будто ее только что вынули из задницы. Мой и без того потрепанный комбинезон, который я не решился снять, был окончательно изорван. Видимо во сне я пытался расстегнуть молнию, но вместо этого разорвал ее. Живот был действительно исцарапан до крови. Впрочем, царапины заживали почти на глазах. Я быстро закрыл свое тело от глаз подполковника.
-Мне нужно с вами серьезно поговорить, – тихо сказал Хоменко, когда я принял сидячее положение и протер глаза.
-Говорите, – пожал плечами я, пытаясь собраться с мыслями.
-Нет, не здесь. Идемте ко мне.
Пока я надевал ботинки, проснулся сержант Шапиев.
-Спите себе дальше, Шапиев. – Произнес Хоменко, глядя на проснувшегося солдата.
-Никак нет, товарищ подполковник… я только… - вскочив, затараторил сержант.
-Я же сказал - спите! - подполковник посмотрел на сержанта таким взглядом, что тот буквально рухнул обратно на койку
Мы вышли из казармы, и я к своему удивлению обнаружил, что смог пропал. С запада дул теплый ветер, разогнавший дым, на востоке занимался рассвет, а над нами было чистое небо. И очень хотелось надеется на лучшее.
Хоменко был неожиданно вежлив ко мне, обращался на «вы». Впрочем, он и вчера обращался так же, что странно для подобных людей. Он больше походил на особиста, чем на подполковника линейной части. Может быть, его вежливость всего лишь тактический ход, чтобы ослабить мою бдительность, а затем. А что, собственно говоря, затем?
Я мог до бесконечности забивать голову догадками. Вместо этого следовало первым перейти в наступление, однако он опередил меня.
-Прежде всего, я должен извиниться. Но и вы должны понять меня. В такой ситуации приходится быть предельно осторожным, – крайне серьезным тоном произнес Хоменко, озадачив меня.
Я кивнул в ответ, обдумывая верить его словам или нет.
Каждый шаг отдавался болью в животе, но «нечто» рожденное моим возбужденным разумом, тут было вовсе ни причем, просто мне было необходимо посетить туалет.
-Мне бы, э-э-э, по нужде… - сказал я, едва мы приблизились к штабному зданию.
На лице подполковника впервые появилось что-то вроде улыбки.
-Да конечно, – кивнул он.
Несколькими минутами позже я зашел в кабинет Хоменко. Хозяин дремал в кресле, рядом на стуле лежал комплект униформы, на полу стояло две пары ботинок. Не открывая, глаз он сказал:
-Вам лучше сменить одежду. Вот на счет ботинок я сомневался. Сорок третий или сорок четвертый… выбирайте.
-Спасибо, у меня сорок четвертый.
-Если нужно я вызову медика обработать ваши царапины.
-Нет, пустяки… - ответил я, ощутив, как холодок пробежал по спине.
Не хватало еще, чтобы они осматривали меня. Что подумает Хоменко, если узнает, что на мне уже не осталось ни одной царапины?
Я перенес вещи в противоположный конец кабинета и стал переодеваться, повернувшись спиной к подполковнику.
-Только час назад до меня вдруг дошло, - продолжил Хоменко, - что я видел ваше лицо в позапрошлом номере «Российской газеты». Олег Добрынин, правильно?
У меня аж от сердца отлегло. Подполковник удивил меня. Если я и ожидал, что меня, наконец, узнают, то только не Хоменко.
-Да верно. Должен признать, что у вас отличная зрительная память.
-Уже не та, что раньше…
-Даю голову на отсечение, утром этого хлама на дороге не было! - говорил в таких случаях старшина Парышев, и мы послушно сворачивали в строну от проспекта.
Было дымно, жарко и липко. Хотелось убраться из этого города куда-нибудь, где веет морской прохладой и кричат чайки, как тогда в наш с Галькой медовый месяц… Впрочем, не буду о грустном. Я ведь даже не знал, увижу ли ее когда-нибудь.
Поравнявшись со мной, Титов неожиданно спросил:
-Так куда все-таки шел?
-Мне нужно на площадь Революции, - пространно ответил я.
-Но там же Серый дом. Я думал, ты к своим пробираешься… Неужели все так серьезно.
Под «Серым домом» надо полагать он имел в виду управление ФСБ. Подобным зданиям, как правило, народная молва давала имена собственные, - традиция оставшаяся еще с советских времен.
-Да, серьезно, – кивнул я.
-Жаль тебя огорчать, но… - почему-то он не докончил фразу до конца.
-Ну, говори же! Что там еще!
-Скоро сам все увидишь…
Ну, вот и еще один сюрпризец! – с тревогой в сердце подумал я.
Не прошло и минуты, как из дымки показалась большая площадь. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, о чем не договорил старлей. Дома по левую сторону от площади были разрушены. Сама же площадь была усеяна обломками, а также раздавленными и перевернутыми автомобилями. Посреди площади окруженный островком зелени стоял осиротевший постамент, за которым виднелся мрачный серый монолит управления ФСБ. Здание было частично повреждено. Окна, по крайней мере, трех этажей зияли чернотой. Над крышей еще поднимался дым.
Я застыл на месте как вкопанный, ощущая себя полным идиотом. Мой план рассыпался в прах. Похоже я не найду помощи в этом городе.
-Мне кажется, это случилось еще вчера, - сказал Титов, остановившись вместе со мной. –Именно поэтому началась такая неразбериха. Тут ведь не только ФСБ было, но и штаб МЧС.
-Тут у вас вообще… осталась какая-нибудь власть? – произнес я, тупо уставившись на последнюю догорающую надежду.
Титов не ответил, потому что, воспользовавшись остановкой, решил выпить воды из фляги. Лишь утолив жажду, он произнес: -Видать не осталось. Все сбежали.
Весело, ничего не скажешь. Теперь я даже не предполагал, что мне предпринять дальше. Нас обучали совсем не этому. Не бродить по полуразрушенным городам в поисках незнамо чего… По идее это меня должны были разыскивать отряды поисково-спасательной службы, а не я их.
-Что совсем никого нет?!
Он помотал головой.
-Впрочем… мы видели ночью свет в центральной больнице… Возможно, там еще кто-то остался…
Тем временем отряд опередил нас метров на пятьдесят. Заметив отсутствие командира, Парышев остановил солдат и вопросительно воззрился на Титова.
-Ну что Олег ты с нами или как?
А есть ли у меня выбор? Допустим, я пойду самостоятельно. Но вопрос – куда? Оставаясь с ними, я, по крайней мере, получал хоть какую-то гарантию безопасности и надежду выбраться отсюда. Если конечно было куда выбираться…
-Идем, – ответил я, поправив лямку рюкзака. И мы молча двинулись вслед за отрядом.
Прошло, наверное, минут пять-семь, прежде чем Титов вновь заговорил.
-У меня была мысль, что ты в Яшено идешь к военному аэродрому. Но тогда тебе уже давно следовало бы свернуть на север.
-А далеко до вашей части? – спросил я, чтобы увести разговор в другое русло.
-Еще километра четыре. Мы на самой окраине располагаемся, можно сказать, уже не в городе.
Потом стралей начал рассказывать что-то о себе, как он решил стать военным, про их военный городок и так далее, но я уже не слушал его. В тот момент я находился в какой-то прострации. Если в моей голове и попадались мысли, то они были все больше мрачные или бредовые. Жара окончательно разморила меня, стало клонить в сон.
Я уже не знал, куда и зачем иду. Словно целую вечность шатался по этому странному городу и успел забыть о цели своего пути. А еще я думал, что подвергаю опасности попутчиков, поскольку имею свойство притягивать к себе неприятности. И вообще все это бред, абсурд, идиотизм! Я вынужден скрывать, что являюсь космонавтом, потому что не могу доказать это или же из-за страха, что меня растерзают как виновника этой страшной катастрофы?! Я даже не мог решить из-за чего.
Вот сейчас я иду вместе со страшим лейтенантом, который принял меня за летчика. Он ведь даже не спросил у меня документов. А что если действительно началась война? И я какой-нибудь вражеский диверсант?!… Да все мы оказались не готовы. Даже опытный старшина Парышев, по всей видимости, служивший какое-то время на Кавказе.
А, собственно говоря, что же в действительности началось? Вопрос, ответ на который пока не знал никто.
Вечерело. Солнце уже не так пекло, хотя было по-прежнему душно. Всякое движение в воздухе замерло, и смог вновь начал сгущаться. Видимость уменьшилась до полусотни шагов, а может и того меньше.
Отряд продвигался вперед очень медленно. Солдаты чувствовали усталость после тревожной ночи и лениво волочили ноги, шаркая подошвами об асфальт. Кроме этих звуков было слышно только наше дыхание, да откуда-то издалека доносился гул, который мог быть канонадой боя или просто эхом надвигающейся грозы. Иногда, впрочем, слышались людские голоса, но они быстро стихали, стоило нам приблизиться. Нас боялись. Здесь все всех боялись…
Однажды над нами бесшумно пронеслось что-то темное. Кто-то тут же закричал:
-Шухер, воздух!
И все попадали на землю. Двое даже попытались добежать до ближайшего укрытия. Однако тревога оказалась ложной. Стрелять по нам никто не собирался.
-Скажи Олег, существуют ли самолеты, которые могут летать в таких отвратительных условиях, да еще и бесшумно? - спросил меня Титов, когда мы вновь двинулись в путь.
-Самолеты есть разные. Все зависит от радара, но дело даже не в этом. Радар тут просто не поможет! На бреющем полете, практически между домами, при нулевой видимости, хм, это просто фантастика!
-Вот я о том же. Может быть все-таки признать очевидное… Что это инопланетяне.
-Планетяне, блин!… – хмыкнул Парышев, услышав стралея.
-Старшина?! – окликнул его Титов.
-Да товарищ старший лейтенант, - бывалый вояка обернулся к нам, продолжая при этом двигаться задом наперед.
-Иди ты к черту, старшина!
-Есть товарищ старший лейтенант! – ответил Парышев и отвернулся. –Походу дела мы туды все и идем.
Солдаты отреагировали на его тупую шутку слабыми смешками. Но даже это натянутое, неестественное веселье разрядило обстановку и идти стало легче.
Волна разговоров, порожденная незатейливым спичем старшины, вскоре стихла, и вновь мы погрузились в пропахшую дымом тишину. Домов становилось все меньше, а зелени все больше. Мы входили в частный сектор.
-Уже скоро, – обрадовал меня Титов.
-Что-то не так… Как будто чего-то не хватает, - чуть позже произнес он, когда мы проходили мимо дома в высоким каменным забором.
-Да чего-чего… Собак не хватает! Лая не слышно! Со вчерашнего дня я не видел и не слышал ни одной псины, да чего там, кошек даже нет! – объяснил старшина. –Даю голову на отсечение, и крысы с мышами тоже смотали!
-Не к добру это, не к добру… - вырвалось у Титова.
По моей спине пробежали мурашки. Теперь я окончательно уверился в том, что это была не война, во всяком случае, не просто война… Черт побери, я был бы даже рад, если бы это была просто война! Но кошки и собаки оставались с людьми в самые страшные годы, даже в блокадном Ленинграде, когда на них уже смотрели как-то по иному, как на еду… Сейчас же произошло нечто такое, что заставило их убраться прочь из города. Или оно еще только должно произойти? Ведь животные часто предвидят катастрофы. Может быть, правы те, кто так поспешно удрали из города?
Несколько минут спустя, когда мы вышли к небольшой площади, из дыма показался силуэт танка. Я невольно вздрогнул.
-Не бойся, этот уже свое отвоевал! Мы его вчера долбанули! - успокоил меня стралей.
Обгоревший танк с уныло опущенным дулом стоял посреди маленькой площади, бывшей одновременно перекрестком двух улиц. По левую руку от нас располагалось двухэтажное здание из серого кирпича с обшарпанной вывеской «Торговый Центр». Старшина Парышев выбежал вперед и с одного маху запрыгнул на корму подбитого танка. Неожиданно откуда-то сверху со стороны здания раздался удивленный возглас:
-Парышев, ты что ли?!
-Ну а кто же еще, мать моя женщина! Это ты Серега?
Я задрал голову и увидел, как на крыше «торгового центра» появилась чья-то фигура.
-А где Романцов и техника?
-Это все, кто остался. Романцов погиб, технике копец, - ответил Парышев.
-Козлов, это ты там маячишь? – окрикнул человека с крыши Титов.
-Яки горный козел, – не к месту добавил Парышев.
-Я тебе, б…, дам козла!… Параша!
-Отставить! Кончай хамить! – крикнул на обоих Титов. –Козлов, как в части, все нормально?
-Тишина… А вас танки потрепали?
-Нет, хуже. Но это отдельный разговор…
Стралей махнул рукой, чтобы все топали дальше к воротам части. Мы свернули налево, прошли до следующего перекрестка, и вскоре перед нами показался КПП части. Выкрашенные в ядовито зеленый цвет ворота были закрыты. Будка КПП была обложена мешками с песком, из окна торчал ствол пулемета.
Едва мы приблизились, как из будки послышался сонный голос:
-Стой, мать вашу, кто идет?!
-По уставу нужно обращаться! – крикнул в ответ Титов.
-Какой к черту устав, когда тут каждую минуту всякие идиоты приходят!… Шланг открывай, свои!
Ворота со скрипом отворились, и мы вошли внутрь. Длинный худощавый солдат в старой выцветшей форме отдал честь Титову.
-Везет же некоторым… - буркнул кто-то из подопечных стралея.
Напротив ворот стояла БМП, на броне которой расположились двое вояк. Оба смотрели на нас с недоумением.
-Леня?! Почему вы пешком?… И где Романцов? – спросил молодой офицер.
-Нет больше Романцова, Костя… - печально ответил Титов.
Тот самый Костя – смешной коротышка с офицерскими погонами незамедлительно соскочил с машины.
-Вот черт! Как это произошло?! Танки?
-Нет, – помотал головой старлей. -Нас атаковали с воздуха. Какой-то необычный самолет… Несколько секунд - и ни одной машины!
-Вот дела!!! - ошарашенный офицер застыл на месте, провожая нас взглядом до самого поворота, пока отряд не скрылся за углом здания.
Внутренняя дорога проходила мимо казарм и в конце концов привела нас к плацу, на другом конце которого из дымки едва проступало массивное двухэтажное здание с пристройкой. Пошагав по плацу, мы остановились напротив здания.
-Товарищ, старший лейтенант, разрешите по казармам? – обратился Парышев.
-Обожди, сначала доложу полковнику. Отдохните пока здесь, - с этими словами Титов поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.
-Б…! - только и смог выдавить из себя старшина и опустился на скамейку.
Остальные последовали его примеру, оккупировав две скамейки стоявшие около крыльца штабного здания. Те, кому не хватило места, сели прямо на газон.
Парышев потянулся за куревом.
-Будешь? – спросил он меня.
-Я не курю…
-Я тоже, - сказал он и закурил беломорину.
Солнце уже скрылось за домами, жара постепенно отступала. И если бы не этот проклятый смог, то был бы прекрасный летний вечер.
Старшина закашлялся и со словами, - Полный копец, это же невозможно! - выбросил недокуренную папиросу.
Откуда-то слева донеслись детские голоса. Я посмотрел в ту сторону, тщась разглядеть сквозь дымку хоть что-нибудь.
-Там дома для офицеров и контрактников. - пояснил Парышев.
Не прошло и пары минут, как со стороны казарм возникло несколько солдат. Тут же завязались наполненные тревогой и страхами разговоры. Солдатам Титова хотелось выговориться после пережитого стресса, остальным хотелось узнать, что происходило в городе. К Парышеву подошли два сержанта. Я почувствовал себя лишним и решил не мешать им, устроившись на траве в нескольких десятках шагов от скамеек. Так я и лежал в одиночестве, прислушиваясь к голосам военных да стряхивая с себя надоедливых насекомых, активизировавшихся с наступлением вечера, покуда дверь не хлопнула и все не замолчали. На крыльце появилось двое: один - высокий худой, второй – плотный среднего роста.
-Твою мать! – гаркнул второй, я понял, что это был полковник. –Вас только за смертью посылать! Романцова не уберегли! Ладно, идите! Да, и оружие никому не сдавать!
Солдат как ветром сдуло, они растворились в дымке, утопав в строну казарм.
-А где этот твой летчик? – спросил полковник Титова.
-Да тут где-то был…
Пришло время выйти из-за кулис, в смысле, из-за дыма, а то Титову еще больше достанется, подумал я и встал.
На счет «плотности» я ошибся, полковник был скорее рыхлым с заметно выпирающим брюхом. Кроме того, от него за два метра разило перегаром.
-Ты что ли летчик? – разглядывая меня, словно какую-то букашку, спросил полковник
-Точнее бортинженер…
-А хрен с тобой! Летчик, мне сейчас не до тебя! Ленька отведет тебя к Хоменко, путь тот и разбирается! – махнув рукой, он быстрым шагом удалился к казармам.
-Семеныч стресс снимает. Я бы тоже не отказался, – шепнул старлей, едва полковник скрылся из виду.
-А кто такой Хоменко?
-Ну, подполковник Хоменко… Хитрый лис, ты с ним поосторожнее!
-А может быть обойтись без разговора… А?
-Никак нельзя, - отрицательно помотал головой Титов, - приказ!
Предчувствуя разоблачение, я мрачно кивнул головой и неторопливо пошел вслед за Титовым на экзекуцию.
Мы прошли почти что на ощупь по темным коридорам и очутились в кабинете, где нас встретил среднего роста лысый мужичек лет сорока пяти.
-Присаживайтесь, - сразу же предложил подполковник, едва заметив нас.
Единственным источником света в комнате была керосиновая лампа, стоявшая посреди стола, на котором лежали какие-то бумаги и карта. За окном уже окончательно стемнело и ее света едва хватало, чтобы выхватить из темноты несколько квадратных метров вокруг стола. Остальное тонуло в ночи.
-Титов вы свободны, - буркнул подполковник и принялся разглядывать меня.
-Подполковник Хоменко, Сергей Иванович. С кем имею честь беседовать? – задал он свой первый вопрос, как только Титов вышел.
-Олег Добрынин, бортинженер.
Я еще не представлял, какую мне выбрать тактику. Поэтому решил, как и раньше, отвечать односложно и уклончиво. Впрочем, эта дурацкая игра порядком мне надоела. Но скажи я сейчас правду, то он наверняка примет меня за придурка… Космонавты просто так, где попало, не шляются.
-А звание?
-Я гражданский специалист.
-Хорошо, к какому отряду вы приписаны?
-К отряду космонавтов! – взял да и ляпнул я.
На лице Хоменко не дрогнул ни один мускул. Он медленно отдалился от стола и, почти исчезнув в темноте, громко произнес:
-Ну ладно молодой человек, держу пари, что никаких документов у вас нет, а этот комбинезон вы сняли с убитого или раненого!
Вот именно этого я и страшился – нарваться на такого дебила, подумал я, ощущая как учащенно забилось в груди сердце. Вся обстановка давила на меня словно километровая толща воды: и этот придурковатый подполковник, и темнота, и духота, и неистребимый запах дыма. И никакой надежды на скорое избавление. Кругом одна только неизвестность.
-Ага, вы еще скажите, что я диверсант и меня к вам забросили.
Хоменко вновь показался из темноты, облокотившись на стол обеими руками.
-Нет, молодой человек, вы не диверсант. Вы слишком глупы для диверсанта! Скорее всего вы просто банальный мародер!
Дать бы ему сейчас по морде, - подумалось мне, - но это только ухудшит мое положение.
-И сдается мне, где-то я вас видел, – продолжил свою мысль подполковник.
-Определенно в разделе уголовной хроники «их разыскивает милиция».
-Знаете, что Олег или как вас там… шутки я люблю, но только в мирное время. А сейчас мне не до шуток!
-Может, вы все-таки дадите мне высказаться?
-А мне некогда слушать ваши сказки. Хватит и того, что рассказал старший лейтенант Титов.
Я застыл, ожидая самого худшего. Сердце было готово вырваться из груди. Видимо придется бежать, прикинул я.
-И что же вы собираетесь со мной сделать? – спросил я, приготовившись к прыжку…
И десять минут спустя устало рухнул на койку. Ничего подполковник со мной не сделал, как впрочем, и я с ним. У меня лишь забрали вещи, а затем отвели в казарму. Кроме того Хоменко распорядился не спускать с меня глаз. Больше всего я опасался, что подозрение вызовет тот странный диск с непонятными иероглифами. Но Хоменко увидев его, буркнул что-то про японские штучки. Вероятно решив, что это какой-нибудь сидиплеер. Ну и как говориться, слава богу.
В казарме кроме меня находилось еще десятка два гражданских. Как объяснил один из солдат охранявших меня, это были родственники военнослужащих решившие укрыться на территории части.
-А куда делись солдаты? – спросил я, обратив внимание на то, что в приоткрытой тумбочке стоявшей рядом с моей койкой лежали какие-то вещи.
-Здесь была вторая рота. Они уехали на работы еще прошлым утром. До сих пор никто не вернулся, - ответил сонным голосом сержант Шапиев.
Освещения в казарме, как и во всем гарнизоне не было. Резервная электростанция то ли не работала, то ли полковник приказал беречь соляру. Поэтому все пользовались свечами и невесть откуда взявшимися керосиновыми лапами. Вначале обитатели казармы проявили ко мне определенный интерес. Первым подошел маленький мальчик и спросил: - Дяденька, а вы не видели моего папу?
-К сожалению, нет, - помотал головой я.
За мальчишкой тут же подбежала молодая женщина, и, подхватив его на руки, сказал:
-Петя, не мешай, дяденькам, они устали.
-Ну, где же папа? Где папа? – не унимался малыш.
-Извините, - сказала женщина и унесла сына.
Потом подошли еще пару человек. Но, не узнав ни от меня, ни от солдат ничего нового, они перестали нас беспокоить. Несмотря на то, что люди располагались в противоположном конце казармы, я сумел подслушать отрывки некоторых разговоров. Надежда еще не покидала их, но голоса оптимистов звучали уже не так уверенно. Все чаще проскакивали словосочетания: «третья мировая», «конец света» и тому подобные. Говорили о том, что в городе хаос и кругом шастают мародеры. Матери боялись за детей, жены за мужей, которые по-прежнему не вернулись в часть. Но все еще ждали и надеялись, что завтра будет ясное утро, подует ветер, который разнесет в клочья проклятый удушливый смог и, в конце концов, все образуется.
Вскоре казарма погрузилась во тьму, и люди забылись в тревожном сне. Я лежал на койке и размышлял о том, что буду делать завтра, когда проснусь. Решение «сдаться» подполковнику Хоменко уже не казалось мне единственно верным. Я мог убежать, но какой-то подспудный импульс заставил меня поступить именно так. Интуиция, черт бы ее побрал! А если интуиция ошибается? Вдруг меня завтра расстреляют, как вражеского диверсанта? Да, ну бред это все!… Никто меня расстреливать не будет. А если даже попытается, то ничего этим не добьется.
-Боже, как я мог забыть об этом! – с ужасом подумал я, едва вспомнив про свою невероятную живучесть.
Пошли уже вторые сутки с тех пор, как со мной произошли странные изменения. Пока это дало только плюсы. Но, кто знает, что будет со мной завтра. Какова расплата за воскрешение?
А вдруг это никакая не мутация?! – неожиданно подумал я, - вполне возможно виной всему тот «укол»! Вдруг какая-нибудь «пиявка» все же проникла в мое тело? И теперь внутри живет чудовище – «нечто», ради существования которого «носителю» временно даются невероятные способности к выживанию. И потом когда плод созреет, мне конец…
Или, черт возьми, я опять напридумывал всякого бреда и сам себя запугиваю!? Но ведь было же! Было! Раны действительно заживают на мне за считанные минуты.
Что дальше? Не знаю. Ничего не знаю. Хотелось бы надеяться, что завтра все проясниться. В этом я ничем не отличался от людей в другом конце казармы. Но они уже спали, а я никак не мог сомкнуть глаз. Меня охватил страх, что это произойдет во сне. Я представил, как чудовище, если они и вправду живет во мне, вспарывает живот, затем вылезает наружу и принимается за остальных…
До самого рассвета мое сознание дрейфовало между сном и бодрствованием, подкинув мне массу нелепых, а подчас пугающих видений. И вот, когда за окнами стало светлеть, я почувствовал сильную режущую боль в животе. Меня стало трясти…
Я в ужасе открыл глаза и увидел над собой испуганное лицо подполковника Хоменко. Оказалось, это он тряс меня за плечи.
-Господи, я думал у вас приступ! Вы расцарапали себе весь живот! – отпустив меня, произнес Хоменко.
Онемев от страха, я был не в силах даже поднять голову и посмотреть расцарапанный живот.
-Да что с вами!? – недоумевал подполковник.
-Я… э, кажется… мне приснился страшный сон, - наконец выдавил я не своим голосом.
Подушка и бесполезное из-за жары одеяло были сброшены на пол, простынь смята, как будто ее только что вынули из задницы. Мой и без того потрепанный комбинезон, который я не решился снять, был окончательно изорван. Видимо во сне я пытался расстегнуть молнию, но вместо этого разорвал ее. Живот был действительно исцарапан до крови. Впрочем, царапины заживали почти на глазах. Я быстро закрыл свое тело от глаз подполковника.
-Мне нужно с вами серьезно поговорить, – тихо сказал Хоменко, когда я принял сидячее положение и протер глаза.
-Говорите, – пожал плечами я, пытаясь собраться с мыслями.
-Нет, не здесь. Идемте ко мне.
Пока я надевал ботинки, проснулся сержант Шапиев.
-Спите себе дальше, Шапиев. – Произнес Хоменко, глядя на проснувшегося солдата.
-Никак нет, товарищ подполковник… я только… - вскочив, затараторил сержант.
-Я же сказал - спите! - подполковник посмотрел на сержанта таким взглядом, что тот буквально рухнул обратно на койку
Мы вышли из казармы, и я к своему удивлению обнаружил, что смог пропал. С запада дул теплый ветер, разогнавший дым, на востоке занимался рассвет, а над нами было чистое небо. И очень хотелось надеется на лучшее.
Хоменко был неожиданно вежлив ко мне, обращался на «вы». Впрочем, он и вчера обращался так же, что странно для подобных людей. Он больше походил на особиста, чем на подполковника линейной части. Может быть, его вежливость всего лишь тактический ход, чтобы ослабить мою бдительность, а затем. А что, собственно говоря, затем?
Я мог до бесконечности забивать голову догадками. Вместо этого следовало первым перейти в наступление, однако он опередил меня.
-Прежде всего, я должен извиниться. Но и вы должны понять меня. В такой ситуации приходится быть предельно осторожным, – крайне серьезным тоном произнес Хоменко, озадачив меня.
Я кивнул в ответ, обдумывая верить его словам или нет.
Каждый шаг отдавался болью в животе, но «нечто» рожденное моим возбужденным разумом, тут было вовсе ни причем, просто мне было необходимо посетить туалет.
-Мне бы, э-э-э, по нужде… - сказал я, едва мы приблизились к штабному зданию.
На лице подполковника впервые появилось что-то вроде улыбки.
-Да конечно, – кивнул он.
Несколькими минутами позже я зашел в кабинет Хоменко. Хозяин дремал в кресле, рядом на стуле лежал комплект униформы, на полу стояло две пары ботинок. Не открывая, глаз он сказал:
-Вам лучше сменить одежду. Вот на счет ботинок я сомневался. Сорок третий или сорок четвертый… выбирайте.
-Спасибо, у меня сорок четвертый.
-Если нужно я вызову медика обработать ваши царапины.
-Нет, пустяки… - ответил я, ощутив, как холодок пробежал по спине.
Не хватало еще, чтобы они осматривали меня. Что подумает Хоменко, если узнает, что на мне уже не осталось ни одной царапины?
Я перенес вещи в противоположный конец кабинета и стал переодеваться, повернувшись спиной к подполковнику.
-Только час назад до меня вдруг дошло, - продолжил Хоменко, - что я видел ваше лицо в позапрошлом номере «Российской газеты». Олег Добрынин, правильно?
У меня аж от сердца отлегло. Подполковник удивил меня. Если я и ожидал, что меня, наконец, узнают, то только не Хоменко.
-Да верно. Должен признать, что у вас отличная зрительная память.
-Уже не та, что раньше…
#141693
Виктор Ткаченко, 06-Апр-2012 14:41
   |
Ну и че дальше то? |