Снова бесконечная музыка пути навевала размышления. Древние города проходил караван. И везде беседовал Он с народом, отдавая предпочтение беднякам. Случалось, что и князья приглашали их на постой. Но Великому Путнику была милее стоянка под открытым небом, среди песков или гор. Там можно было видеть небеса, не закрытые человеческим представлением.

Время приносило и уносило встречи, как река — сухие осенние листья или целые ветки цветущих деревьев весной.

Плоды тайн неведомых познавал Он и удивлялся тонкой мудрости Своего Друга и проводника Ибн-Рагима. Временами казалось, что Брат Его, оставшийся за крепостью Белых Гор, постоянно и неотступно присутствует в Нем, давая ответы на все мысленные вопросы.

Мистерия спасения мира начиналась от самого рождения, когда северные волхвы принесли Ему дары. Мать приняла их и даже обмолвилась на полузабытом Ею языке древней Родины. Речь шла о том, что Боги давно сошли на Землю и постепенно смешались с земными жителями, утратив способность духовно обучать народы. И это стало трагедией как для небесной расы, так и для всего мира. Лишь в глухих северных краях, где урусы не смешивались с другими племенами, была сохранена Белая Вера и место Белых Богов, где старцы жили некоторые по три, а иные по пять и даже по девять земных кругов, что было доступно лишь потомкам Рады. Солнцевыми детьми считались они, ибо были белоголовы и синеглазы.

И Сам Великий Путник был таким же по обличью. Вспоминая мальчика-уруса, Он вдруг понял, что и тот сопровождал Его в долгом пути и за эти годы, наверное, уже вырос до взрослого мужчины. На одной из стоянок Он увидел его — статного, высокого и чем-то напоминающего Его Самого. Он подозвал юношу и усадил рядом с Собой, с любопытством глядя на соплеменника.

— Ты так и не нашел свою мать. Но жизнь тебе еще подарит возвращение в край твоих предков, — успокаивающе произнес Великий Путник.

— Пока Ты был за чертой Белых Гор, меня учил наш Хозяин, — ответил юноша. — И в одном своем сне я видел свою мать рядом с крестом.

Великий Путник опустил голову, глядя в костер, и ответил:

— Каждого ждет его судьба. И нельзя миновать чаши своей. И ты когда-нибудь вспомнишь о нашей встрече, прочитав в своем сердце страницы Книги своих Жизней. Ты вернешься и будешь долго еще менять обличья свои в этом мире.

— Но я не собираюсь становиться бродячим лицедеем! — горячо и возмущенно ответил юноша.

— Ты им не будешь. Просто в цепи перерождений Мать Судьба тебе будет давать новый образ и новое тело.

— Я помню. Мне об этом Хозяин говорил. Но я не совсем понял.

— Ничего, у тебя еще есть время для познания тайн земных. Мы учимся непрестанно. Каждый взгляд наш собирает в Чашу знания впечатлений, которые мы не замечаем, но, тем не менее, храним в полной неприкосновенности. Однажды мы способны будем вспомнить любое из мгновений наших жизней, со всеми подробностями и мимолетными деталями.

— И даже полет звезды и птицы?

— И не только их, но и то, что в это время ты подумал. Твоя мать жива. Она возвратилась в северный край и очень скорбит о тебе, хотя и знает, что ты жив. Урусы — это семя грядущего человечества. В древние века их звали богами за то, что они учили земные народы наукам и ремеслам, и даже — хлеб сеять. И жили они долго, потому что исполняли Высшие Законы Небесного Рода.

Великая пустыня, как бесконечное море, лежала перед караваном. Нельзя было вернуться мгновенно. Многие города проходил Великий Путник. И везде встречал благожелательность простых людей и величайшее их любопытство. Они интересовались всем, чем только можно, и с жадностью слушали молодого высокого человека, который не был похож на них обличьем. Таких они называли «млеччхи», «молочные», за цвет их кожи, что впоследствии стало недостойным прозвищем для всех белых людей — после завоевания Индии англичанами.

Беседы были задушевными. Сидя на земле, Великий Путник объяснял людям на доступных примерах-притчах, что нужно делать, как жить и молиться, и получал в ответ новые и новые вопросы, которые Он чувствовал как волну любви и обожания. Дух Его знал, что Он должен продолжить путь Своего давнего предшественника, Будды, а в будущем явить ипостась, названную людьми «Христос-Майтрейя».

Научиться сотрудничеству с Духами Начал, или Архистратигами, хранящими четыре угла Мироздания, было делом непростым. Помимо того, что огненные и физические вибрации трудно привести в состояние консонанса, или созвучия, метод преподавания Высших Существ иной. И нужно было научиться переводить язык Их сияния, мгновенные изменения аурического поля на человеческую речь. Но, как в осеннем лесу нельзя поймать все опавшие листья, а у солнечного дня — все его блистающие лучи, невозможно уловить все, что говорит каждый из Хранителей Начал. Ограничения человеческого разума не позволяют принять Мудрость Архистратигов. И лишь Великая Золотая Чаша Великого Путника могла себе позволить принять такой нестерпимый жар Знаний Высочайшего Круга Рубинового Пламени, который окружает нашу Солнечную Вселенную. Магнит Чинтамани, лежащий в средоточии духа, позволял Огню Премудрости Божией не причинять вреда Тивердиадцу.

Уроки в Белой Башне были потрясением и радостью для Него. Вся обозримая Вселенная открывалась в невиданном разнообразии форм жизни, телесных оболочек, способов языкового общения. И самым потрясающим, что Он усвоил из этих великих уроков, было то, что сострадание, благо и любовь имеют свойство очищать души людей, омывая их мыслями участия в судьбах мира. И это одухотворение создает феномен утончения сознания такой степени, что возможно слышать мысли не только земных людей, но и необозримый хор сознаний существ, обитающих на других планетах и звездах.

Было удивительно, что все пространство звездных и межзвездных миров наполняет высокая вибрация жизни — от самых малых искр сознания до величайших Космических Разумов, в которые входят эти почти незаметные светочи, как звезды — в огромные галактики. Мир воплощает Дыхание Бога, чьи Вдох и Выдох приводят в движение великие космические образования, которые Он вбирает в Себя и снова источает, обогащая контактом со Своей Сияющей Сутью. На некоторое время можно было наблюдать исчезновение, а потом появление целых звездных систем. Это и было следствие процесса Божественного Дыхания. Устроение миров происходило, происходит и будет непрестанно меняться, приводя Мироздание к великим потрясениям. Приближение и удаление галактик было похоже на втягивание и выбрасывание пылинок, или дыма — для человеческого организма. Картина вселенского великолепия приводила сознание в трепет. Ощущение собственной незначительности лишь утверждало принцип Великого и Малого Космоса, между которыми в древних мистериях ставили знак равенства.

Многое постиг Великий Путник в лаборатории Жемчужного Острова. Сама структура Шветадвипы насчитывала двадцать один этаж. В самих Белых Горах и глубоко под землей находились невиданные аппараты и приборы дальнего видения, к которым человечество придет лишь через несколько тысяч лет и которые имелись у древних магов и царей Атлани и Египта.

Сокровенная история мира сохранила и донесла до сердец Братьев весть о технологиях высших цивилизаций, которые имели инструменты, резавшие камень, как ножом — масло, и передвигали по воздуху огромные плиты, обелиски и монументы, используя волшебные жезлы, облегчающие вес до состояния птичьего перышка.

Усмирение катастроф, землетрясений и ураганов входило в дисциплины обучения учеников Белого Братства. Но приказ воли, жесткий и суровый, хотя и имел на Духов Начал воздействие, все же мог держаться лишь в том случае, если был связан с Темным Властелином. Ученики Света пользовались другой силой — мощью Иерархического Созидания, когда Великим Богам предлагалось участвовать в труде эволюционном. Конечно же, толпы мешали лучшим воздействиям Великих Владык. И это Великий Путник понимал и знал, как никто другой, ибо остатки племени Яду, к которому Он пришел, были наиболее заражены влиянием золота, в котором эти люди видели спасение от всех своих бедствий, сделав из него движущую силу своего существования.

Ру-са-лим явил собой жалкое зрелище. Улицы были грязны и узки. Двум человекам трудно было разойтись. Всему виной служила попытка хозяев пристроить для себя со стороны улицы лишнее помещение или навес для торговли или мастерской.

Великий Путник знал, что придется вернуться в этот город, обезображенный теми, кто его завоевал и лишил прежнего великолепия. Искупление мира должно было совершиться в том месте, где засело гнездо фанатизма, которое было страшнее неверия. По большому счету, многие из служителей были безбожниками, низведя службу и моления, совершаемые изо дня в день, до состояния дежурного бормотания, в которое редко кто из левитов вкладывал сердце и душу. Духовный кризис никто не хотел признавать, прикрывая боль души самоуспокоением, а голос совести — звоном золота. Храмы превратились в дома торговли. И за всякие службы и духовные отправления служители брали плату. «Умерла вера под золотом».

Караван спешил дойти до оазиса, пока не началась страшная песчаная буря. Пустыня постепенно отбирала у людей последние уголки, где зеленела трава и качались пальмы. Пустыня засыпала колодцы, ручьи и озера. Но люди боролись с этой желтой смертью, устанавливая заграждения, отбрасывая назад смертоносные зыбучие волны и выгребая из жилищ все, что нанесло бурей из пустыни.

Белая верблюдица остановилась около воды и покорно легла на землю, чтобы человек мог спуститься вниз. Кажется, она научилась понимать этого необычного по виду человека без слов. Она видела Его мысли. Она чувствовала Его любовь, которую Он излучал, как солнце — свои немилосердные лучи. Перед ее глазами даже в глубочайшей ночной тьме стояло Его красивое лицо с приветливой улыбкой. Она готова была нести этот груз до конца своей жизни.

Воды Иордана вскипали от космических токов. Иоанн, стоявший по пояс в воде, поднял над Великим Путником горсть воды и прошептал молитву. Не успев ее вылить на голову крестившегося, он почувствовал на своих руках нечто похожее на ожог. Глянув вверх, он увидел Столб ярчайшего Света, покрывающий всего Великого Путника. Он был такой интенсивности, что даже у Крестителя вызвал внутренний трепет и ему пришлось отступить на шаг в сторону.

В чистом небе словно загрохотал гром. Световые импульсы были так сильны и болезненны, что невозможно было смотреть на небо, где в виде ослепительно белой птицы парила Божественная Сила. Грохот складывался в Слова, в которых можно было различить Небесную Тираду Посвящения.

Иоанн воздел руки и отчетливо услышал громовые словеса: «Сей есть Сын Мой возлюбленный! На Нем Мое благоволение!»

Испуганные люди, пришедшие креститься, отступали от берега, полагая, что началась буря. Они переглядывались и переспрашивали друг у друга причину шума. А человек посредине реки стоял в огненном Световом Столбе еще долгое время, насквозь пронизанный током невиданной Благодати, которая прожигала каждую клеточку Его тела, импульсы которой расходились радужными кругами далеко вокруг. Огненный Столб постепенно переходил в радужные тона. И когда Великий Путник вышел на берег, все там находившиеся увидели над ним радугу как знак совершенного акта Божественного Крещения и соединения всех предыдущих духовных традиций воедино, в новом синтетическом сочетании, не изменяющем общей духовной сути Учения Блага, или Вечной Живой Этики.

Великий Сварог укрыл Сына Своего складками сияющих, ослепительно белых одежд, по которым стекала во все земные воды, на людей, на долину и окрестные горы Живая Сила Благодати далекой Рады — Сердца Мира.

Ярче солнца сиял Столб Огня в течение трех часов. И его видели далеко в пустыне пастухи и бедуины, святые и грешники — на далеком расстоянии от Иордана, как некогда на вечернем небе — Вифлеемскую Звезду.

Мистерия искупления грехов мира начиналась с небывалого нагнетения космической силы в сердце одного человека.

Ибн-Рагим в Своем оазисе молча и понимающе наблюдал это редчайшее видение. И Ему не нужно было объяснять, что оно означает. Так иногда светились огненными шарами, похожими на солнце, далекие Великие Пирамиды, лежащие далеко на севере от Его мест обитания.

В корзине остались лепешка и рыба. А народу, пришедшего на берег Тивериадского озера, набралось не менее пяти тысяч. Был жаркий южный полдень. И многие из людей не ели ничего с самого утра, а некоторые — и со вчерашнего дня. Воспринимать слова о Царстве Справедливости трудно для тех, кто голоден. Кто-то шепнул Андрею, чтобы забота народа дошла до Великого Путника.

— Люди голодны, Господи! И не знаем, куда идти за пропитанием, — обратился ученик к Учителю.

И Тот, оторвав Свой взгляд от глади озера, спросил:

— Сколько же осталось хлебов?

— Лепешка и одна рыба!

— Разломите на куски то и другое и разносите среди людей.

Все было выполнено по слову Учителя. Хватило всем, и осталось еще полных пять коробов для тех, кому нужно было еще.

Простая холстина укрывала Сына Человеческого. Он почти не спал, а лишь иногда в коленопреклоненном состоянии погружался внешне в дремотно-отсутствующее состояние, что в Братстве называлось расставанием с чувствами, переходило в состояние духовидения и заканчивалось самадхической каталепсией, когда человек выходил за пределы ограничений тела и путешествовал по планете или по дальним звездным мирам.

Иудеи называли Великого Путника Иешуа, арабы — Исса, а индийцы — Асуа или просто Аса, как обычно нарекают людей, отличающихся от всех других исключительной одаренностью и мудростью, которую невозможно приобрести за одну жизнь человеческую, сколько бы долго она ни длилась.

Способности Существа, воплотившегося в физическое тело человека, были не просто удивительны — они изумляли всех, и одних приводили в божественный трепет, а у других вызывали безотчетный и суеверный страх. Но Тивердиадец и не думал производить на толпу какое-то впечатление. Он любил беседовать не с учеными равви или браминами, но с простым народом, который был чист душой и хватался за каждое благословенное слово, как рыба — за крючок с наживкой. Он видел, как чрезмерный труд и ранние браки изнуряют женщин, как ради куска хлеба работают почти сутками бедные кули — носильщики тяжестей. Он жалел их и для каждого имел слово утешения — зерно глубокого понимания грядущих изменений сознания и социального уклада жизни общества. Сердца беднейших из людей были так благодушны и щедры, что каждый из них готов был отдать последнее этому красивому юноше.

Сад шумел. И апельсиновые деревья легко качались на ветру, издавая тонкий аромат цветов. Камни еще не успели остыть. А ночная роса уже начала капать с деревьев. Чаша Ориона сияла с такой пронзительной чистотой, которая бывает лишь в пустыне или высоко в горах.

Радомир молился Своему Отцу Небесному, которым была поручена Ему миссия спасения мира. Он знал, что земное пространство гораздо тяжелее воспринимается здесь, в земле его планетных предков. Но недаром борейцы выбрали северный полюс планеты для создания своей империи. Там тяготение планеты было меньше, но радиация солнца ощущалась мощнее.

Радомир смотрел на родные звезды и ясно видел, как чаша Ориона наливается кровавым туманом как предзнаменование великого таинства Его мученической смерти. И как Маг высшего порядка Он мог предотвратить такой исход дела. Но мир должен был омыться в крови Великого Посвященного и восстать из заточения низшего астрала, где томились многие достойные души. Пелена отчуждения Земли от других миров была так крепка, после того как черные цари-маги Атлантиды осквернили Храм Матери Ануры человеческими жертвами, что прорвать этот железный купол могла только Сила Воскресения Великого Путника. Даже Благодатный Огонь уже не сходил на священный Алтарь Астарты, который изгои превратили в мусорную свалку. Здесь в будущем будет положен в пещеру мертвый Есус, чтобы возобновить мистерию нисхождения Благодатного Огня, разрушив железные небеса, в которые заковал Землю Князь Тьмы.

Молитва, как молния, летела к родным звездам. Плоть трепетала. А дух был спокоен и ликовал, зная о Силе Своего Подвига во имя всей Земли.

Много мыслей звучало в пространстве. Но голос Ибн-Рагима укреплял Его и был слышен почти физически. Но в приступе отчаяния воскликнул Он: «Да минет меня чаша сия!» — чем и утвердил решимость принять жертву, добавив: «Впрочем, не как Я хочу, а как должно тому быть!»

Страдания души были так сильны, что под утро Он уснул на коленях на какое-то короткое мгновение и увидел, как из космического пространства Великая Мать в сиянии ослепляющей Чистоты приблизилась к Нему и возложила на голову венец из драгоценных камней, собранных на золотой спаянной нити. И потом эти камни превратились в звезды. И эта сияющая диадема жгла огнем и причиняла Ему физическую боль.

Утро занималось над Гефсиманским садом. Но своды деревьев и воздух под ними были темны и холодны. Где-то вдалеке был слышен шум возбужденной толпы, громкие голоса. Отблески факелов метались по саду. Лязгало оружие, и гремели доспехи.

Он знал, что это пришли за Ним и ведет их Иуда из Кариота, тот, кто полюбил деньги больше, чем своего Учителя.

Распятие Владыки Христа — это принесение в жертву невинного человека, чистого и безгрешного. Эта жертва избавляла целую планету от тяжести астральной коры.

Срывание одежд, или раздрание завесы в храме во время распятия, открыло новый горизонт постижения дальних миров. Произошло срывание ветхих аур не только с планеты, но и с каждого, кто готов был воспринять Крещение Огненное. Страдание Владыки Христа привлекло тончайшие силы Его Великой Родины. Пламенный Столб огненных энергий вызвал невиданную грозу и землетрясение. Лишь присутствие живого Великого Путника удерживало стихии от разрушительных проявлений в этом краю.

Каждый из Великих Владык побывал в теле Владыки Христа во время распятия.

Для Каиафы и Израиля распятие было актом черной магии. Для Владык — добровольной Жертвой.